Кпинга еще раз критически осмотрел совсем посиневшего больного и даже потыкал в него пальцем. Потом почесал дреды и крикнул в приоткрытую дверь ванной комнаты: 

— Эй, слушай! Ты там долго? По-моему, еще немного — и он окончательно остынет. Насовсем. 

— Не кипишуй над клиентом, — невозмутимо сказал Эмеичи, возникая в дверях с двумя инъекторами наперевес. — Так. Один в предплечье… оппа. Ну тихо, тихо, всë уже. А второй в другое место. Ксан, переверни его тылом вверх.

— Это кот, большой лысый страшный кот, — проговаривая как мантру, Баад перевернул страдальца и даже придержал за талию, не давая увильнуть от неумолимых антител.

— Ну вот, — удовлетворенно кивнул Ксан. Можешь вытаскивать, вытирать, вычесывать и всë такое. Через пару часов проснется и будет огурцом.

— Прародитель будет должен… — тяжело вздохнув, Кпинга перекинул через плечо мокрое тело, морщась от холодных струек воды, бегущих по спине. — Открой сушилку.

— Она для белья, — нахмурился Ксан.

— Ну коты там тоже прекрасно высыхали… — Баад пожал свободным плечом и вдруг спохватился, прикрыл рот ладонью. 

Но было поздно.

— Что?! А я-то понять не мог, как твое стадо в герметичном сушильном шкафу умудряется клочки шерсти оставлять! Да я задрался фильтры чистить! Рыжий, брось это полудохлое и иди сюда, я тебя убью! 

— Не-не, Прародитель же не велел бросать. — Кпинга моментально сообразил, что даже в гневе Ксан не будет драться, пока этот подарочек древнейшего находится в зоне риска. — Да и вообще, ты ж из моего гонорара эти фильтры покупал, я даже не сопротивлялся! — прикрываясь мокрым телом пришельца, продолжал он. — Но они реально на режиме деликатной сушки моментально высыхают и не испытывают стресса, как если бы я их полотенцами или феном сушил! 

— Я тебя самого в сушилку засуну и заставлю руками по волоску шерсть собирать! — свирепо выдохнул Эмеичи. И успокоился. — Неси этого в постель. Да не в мою, придурок!

— И не в мою! — тут же взвился Баад. — Еще не хватало! Да твою ж ржу! Отстань уже со своей привязкой! Да что ж такое, прямо лезет и лезет, лезет и лезет!

— На диване ему постели. И не ори, он просто пока без сознания, и его аура к твоей на инстинктах цепляется. Истеришь как пятидесятилетняя нецелованная скрепка, — потер виски Ксан. — Придет в себя — объяснишь ему… что он не котик. И на твою безусловную любовь рассчитывать не может.

— Постелю, если сам подержишь. У меня всего две руки. 

Привычно переругиваясь, друзья довольно ловко разобрались с простынями, подушками и одеялами, устроили своего навязчивого гостя на большом угловом диване в общей гостиной и в некоторой задумчивости встали над ним.

— Окуклился, — констатировал Ксан через минуту, глядя, как пришелец замотался в одеяло и совсем исчез в его складках. — Сколько-то спокойного времени у нас есть.

— И слава праро… тьфу! — вспомнил обстоятельства появления «лысого кота» Баа. — Я устал, как будто мы три миссии отволокли, а не одного больного чудика нянчили. Мне надо снять стресс и поспать.

— Даже не думай! Только твоих пьяных выкрутасов мне сейчас и не хватало. В сторону коньяка даже не смотри, особенно если не собираешься принимать ухаживания. Иди кошаками своими стресс снимай.

— Я ничего про коньяк не говорил, ты сам придумал. И вообще, может, я настойки твоей хотел попросить. Той самой… как ее, «упокой слона». 

— Валерьянки тебе, значит, — хмыкнул Эмеичи. — Это дефицитная трава, она только на одной планете во всей сфере растет. И не упокоительная, а успокоительная. — Eще раз взглянув на друга, Ксан отмахнулся. — Ладно, нечего делать такие глаза. Ты не кот, а я не ты, чтобы вестись. Сейчас накапаю. Только сначала проверь, чтоб твой зверинец не налетел, как в прошлый раз. Чуть пузырек из рук не выбили.