– Кирюшка плакал. Я и пошла…

– Плакал? – поразился Артур. – А почему я не слышал?

– Он очень тихо плакал. Артур, может, не надо его так уж резко от бабушки отрывать? Ведь я так понимаю, она ему всех ближе была эти годы?

Артур хотел сделать маленький глоток, но от неожиданности сделал большой – и аж зашипел. Высунул язык, подышал открытым ртом, сказал со злостью:

– Конечно, тебе без Кирки спокойней!

– Ты меня неправильно понял, – терпеливо ответила Наташа и подала ему стакан холодной воды. – Я имею в виду, что мы все какое-то время должны пожить у твоих родителей.

Он с минуту смотрел на нее, сунув обожженный язык в стакан с водой. Смотрел внимательно, изучающе. Пытался понять, что задумала его жена. Ника всегда что-нибудь задумывала, все они всегда что-нибудь задумывают… Почему Наталья должна отличаться от остальных в этом плане? Наконец отставил стакан, спросил с интересом:

– Зачем тебе этот… экстрим?

– Не мне. Артур, твой ребенок страдает, понимаешь? Ты когда-нибудь деревья сажал? Ой, да о чем я… Он сейчас как деревце пересаженное, ему такой уход нужен!

– Вот и обеспечь ему этот уход! Это первоочередная задача женщины в семье! И вообще, у нас есть свой дом! Он должен это усвоить!

Таким тоном Артур говорил с провинившимися работниками.

Наташа опустила глаза, теребя в руках кухонное полотенце. Щеки впали. Под глазами, там, где кончались длинные ресницы, синева. Не хватало еще, чтобы она заболела.

– Ты хоть спала сегодня? Или всю ночь Кирку караулила?

В это время заспанный Кирилл вошел в кухню. Забрался Артуру на колени, привалился головой к его груди, закрыл глаза и хрипло заявил:

– Хочу блинов с мясом!

– Блинов? Кирюш, их еще печь надо, – растерялась Наташа.

– А долго?

– Для начинки все есть, так что не очень долго, минут пятнадцать – двадцать. Потерпишь?

– Потерплю. Готовь! – милостиво согласился Кирилл и снова закрыл глаза.

– А умыться? А зубы почистить? – строго спросил Артур, заглядывая в сонную мордашку сына. Тот удивился:

– Это же потом! Я у бабушки всегда потом. Мне Тоня вообще-то завтрак в постель подавала…

– Какая Тоня?

– Пап, ты что, Тоню не знаешь? Бабушкина горничная, ну? – Кирилл постучал пальцем отца по лбу. Артур отвел от своего лица руку сына и резковато поставил его на пол.

– Ее зовут Антонина Алексеевна. Какая она тебе Тоня? Женщине пятьдесят с гаком, а он – Тоня! – Артур обернулся к Наташе и с упреком сказал: – А ты говоришь – пожить!

– Дети всегда взрослым подражают, – бросила она. И тут же пожалела о сказанном. При ребенке нельзя даже намекать на то, что его бабушка что-то не то говорила.

– Давай, Кирка, быстро в ванную. У нас слуг нет, так что завтраки в постель тебе подавать не будут. – Артур подтолкнул сына к выходу.

– Нет? А Наташа – няня. А няня – служанка. Пап? – Кирилл смотрел на отца испытующе.

– Кирилл, я сказал – умываться! Вопросы потом будешь задавать! – прикрикнул Артур.

Ох, что сейчас будет…

Но мальчишка рванул из кухни, как испуганный заяц.

Когда умытый и причесанный Кирилл вернулся на кухню, его уже ждала и тарелка с румяными блинчиками, и свежий ягодный сок.

– Какой мастер у нас Наталья! – сказал Артур с одобрением. – Да, сын?

Кирилл попробовал блинчик, кивнул и вдруг спросил:

– Пап, а зачем Наташа мне соврала?

– Это когда же я врала, Кирюша? – удивилась Наташа.

– А когда сказала, что ты няня. А ты папина жена!

– Это тебе бабушка сказала? – спросил Артур.

– Угу. Наташа – член нашей семьи. Так баболя сказала.

– Ну, видишь, как хорошо! А в семье завтракают вместе. В постели едят только тяжелобольные, – сказал Артур. Ффух, камень с души! Он глянул на Наташу: что она?