— Я Лали́сса. А ты, Елизавета, мой двойник, — радостно оскалилась синевласка.

Можно было бы поспорить, кто ещё тут чей двойник, но я не стала. Какой в этом смысл? Какой вообще смысл хоть в чём-нибудь?

Посетительница была накрашена, причёсана и одета непривычно. Она тоже меня изучала — с интересом энтомолога, обнаружившего новый вид таракана.

— И что вы здесь делаете?

— Хочу предложить тебе сделку, — сверкнула синевласка голубыми глазами, так раздражающе сильно похожими на мои.

— Какую?

— Я тебя вылечу, а ты взамен притворишься мною. На годик. Очень уж отдохнуть хочется, а принцесса Гленнва́йса такой роскоши себе позволить не может. Вот ты и походишь на светские рауты вместо меня. А я развлекусь, попутешествую, миры разные посмотрю.

И так буднично она это сказала, будто перелом позвоночника можно вылечить таблеткой аспирина, а миры можно смотреть, выходя утром мусор выкинуть. Вот только ни синеволосая незнакомка, представившаяся принцессой, ни её сумасбродный пассаж про иные миры шока и удивления не вызвали. После оглашения диагноза у меня не осталось никаких эмоций — только апатия.

Зато я наконец обратила внимание, что впервые за долгое время палата пустовала. Даже бесяще храпящая бабка куда-то усвистала. Может, выписалась? Или померла? Главное — стало тихо. А мне ужасно хотелось тишины.

— Доктор сказал, что у меня есть шансы и без вашей сделки. После ещё одной операции.

— А, ну раз сказал… И как, веришь ему? — насмешливо спросила синевласка, а я промолчала. — Так я и думала. Твой доктор ничего другого тебе сказать и не мог, иначе ты бы расклеилась окончательно. Да и что он вообще может, он же просто человек, без способностей. Железок тебе в спину напихал, думает, что сделал лучше. Убожество, конечно. Я тебя поставлю на ноги за минуту. О травме даже не вспомнишь. А со своим бестолковым доктором останешься калекой, будешь потом в этом вашем кресле с колёсами ездить. Реабилитироваться. Оперироваться. Восстанавливаться. Видишь, какие умные и красивые слова нужны, если нет нормального лечения… — она сделала паузу и добавила уже мягче: — Но я же не давлю. Могу через пару дней прийти. Когда ты взвесишь все за и против.

И слова, и поза, и тон синевласки вызывали глубинное, сильнейшее неприятие. Отвращение. Она мне мешала. Мешала глубже погрузиться в отчаяние.

— Если ваше предложение — шутка, то очень жестокая и бестактная, — просипела я.

— Шутка? Не для того я тебя так долго искала, чтобы шутить. Я действительно могу тебя исцелить. Но если тебя такое предложение не интересует, то я уйду. А ты лежи тут, страдай, — хмыкнула она.

— И давно вы меня нашли?

— Двадцать дней назад. Но искала и раньше. Просто не в этом захолустье.

Синевласка неопределённо махнула рукой, и я не очень поняла, что именно она имела в виду: больницу, город, страну, мир?

Это не с её поисками связаны мои сны? Когда они начались? Да, примерно недели три назад, ещё до аварии.

И тут во мне внезапно вспыхнул интерес. Не может же всё это быть совпадением? Или может? И если это совпадение, то почему эта ухмыляющаяся незнакомка настолько сильно на меня похожа?

Я приподнялась на локте повыше — насколько смогла в своём состоянии — и внимательно рассмотрела синевласку.

На ней было платье. Вроде бы закрытое — от горла и до самого пола, но в то же время провокационно облегающее, как вторая кожа. Бюстгальтера незнакомка не носила, и грудь под тонкой тёмно-синей тканью мог в подробностях рассмотреть любой желающий. От бедра платье расширялось и к полу спадало широким подолом, который сейчас детально обрисовывал закинутые одну на другую точёные ноги. Очень тонкая струящаяся ткань, никогда такую не видела.