И тут Лалисса начала читать. Медленно вела пальцем вдоль строчки, с выражением выговаривая звуки. Сначала я совершенно ничего не понимала, но потом символы вдруг совместились в голове со звуками, а дальше — со значениями, когда принцесса дословно перевела несколько фраз.

И меня словно с горы столкнули в пропасть чужого языка. Охватила такая жажда знаний, такая необходимость постичь новое, что я вырвала книгу из рук принцессы и принялась читать вслух. Сама. Она периодически поправляла произношение и подсказывала перевод слов, но каким-то волшебным образом я и сама догадывалась о значении некоторых. Постепенно помощь и вовсе перестала требоваться. Дочитав эту книгу, я принялась за заботливо подсунутый синевлаской словарь, жуя принесённый ей обед, а затем и ужин. Голод мучил просто зверский. Надо отдать принцессе должное — еду она даже не тронула, всё оставила мне, сама хрустела какими-то сухарями.

Очнулась я уже вечером, проглотив три книги и в совершенстве овладев гленнвайсским. Прочитанные за несколько часов любовный роман, словарь и учебник по истории Таланна лежали на столе. В распахнутое окно виднелся целующий горизонт Гриан — так называли местное солнце. Комнату заливало закатным золотым светом.

— Ну что? Как обстоят дела? — спросила принцесса уже на местном наречии.

— Приемлемо. Акцента нет?

— Нет. Завтра ты под предлогом интереса к качеству образования на новых курсах присоединишься к занятиям других девочек. Спросишь у любого серого, где именно будут проходить курсы для аристократок, тебя проводят. А сейчас пойдём, я представлю тебя отцу и матери.

И снова — дрожащий в воздухе портал. Нет, даже обидно, что магия невидима.

— Почему нет ни свечения, ни вспышек, ни мерцаний хотя бы каких-нибудь, когда ты колдуешь? — разочарованно спросила я.

— А должны быть? — насмешливо откликнулась Лалисса. — Это тебе колдовство или цирк? Главное не спецэффекты, а эффект!

Покои короля можно охарактеризовать двумя словами: лаконичная роскошь. На этот раз витражных стен было целых две, помимо гостиной и кабинета, ещё и собственный зимний сад за одной из дверей. Король — шатен за сорок с вполне приятной внешностью — читал бумаги, делая пометки серебристой перьевой ручкой.

— Лала? — поднял он голову и прошёлся по нам с принцессой пытливым взглядом светло-голубых глаз. — Удивительно… И правда твоя полная копия.

— Папа, это Лисса. В её мире она была Лизой, так что вполне созвучно, ошибаться не должна. Завтра она скажет всем за общим завтраком, что Лалой её имеет право называть только семья и возлюбленный, а ещё потребует смены гардероба и нового тренера. С этого и начнём.

— Лисса… — протянул король. — Меня зовут Сео́лт Банрий, рад знакомству.

— Елизавета Романова. Временно Лисса Банрий. Взаимно.

Король внимательно оглядел меня с ног до головы.

— Ты уже показывала её Амаи́кке? — обратился он к дочери.

— Нет, пока только тебе. Я считаю, что опасно нам обеим находиться во дворце, и хотела поскорее передать её на ваше попечение.

— Не терпится отправиться в отпуск?

— Ещё как.

— Понимаю, сам бы уехал на пару месяцев… Ничего, вот подрастёшь и сменишь меня на посту, а я на охоту съезжу в Фада́с. На полгода, — мечтательно протянул король и улыбнулся.

— Дался тебе этот Фадас, паршивый мир, ничего в нём хорошего нет.

— Кроме айбхенов! — не согласился с Лалиссой отец.

— Это такие здоровенные твари, похожи на помесь слона и носорога из вашего мира, — пояснила для меня принцесса. — Жутко опасные и жутко ценные. Щит, обтянутый кожей айбхена гасит любой магический удар. Вообще любой.