Белль принесла напитки, ни разу не взглянув в сторону Данте, и чувство жара в ее теле, к счастью, прошло, позволив ей снова задышать спокойно. Заметить привлекательного мужчину – нормально, успокаивала она себя, и не ее вина, что она зарделась. Просто досадный факт жизни, и ей нужно было к нему привыкнуть, как привыкла к другим прискорбным фактам.

Как и следовало ожидать, ее мысли вернулись к невезению, которое, казалось, сопровождало ее на каждом шагу. Она дочь женщины, которой была не нужна, и отца, который не желал иметь с ней ничего общего и сказал ей об этом без смущения. Ее бабушка, Сэди, сказала, что безразличие – проблема ее родителей, и Белль не должна принимать их равнодушие на свой счет. Дедушка и бабушка ее любили, о них она до сих пор вспоминала с нежностью, но они уже не с ней, и мысли об этой утрате только расстроили Белль, потому что снова напомнили ей, что она одна в мире и некому прийти к ней на помощь, когда что-то идет не так. А во Франции дела у Белль пошли очень и очень плохо.

Данте не сводил глаз с Белль, пока она ходила по бару, и старался представить ее одетой в одежду от-кутюр, что было сложно, потому что по какой-то причине его мозг хотел видеть ее только обнаженной. Понятно, что новый гардероб только преобразит Белль, но, конечно, ей придется перестать грызть ногти. «Отвратительная привычка», – подумал он.

– Что она делает во Франции? – небрежно спросил он Стива, кивнув в сторону Белль.

– Я знаю только местные сплетни. Говорят, она приехала сюда около трех лет назад в качестве домработницы и компаньонки пожилой английской вдовы, жившей в деревне. Семья вдовы наняла ее в Лондоне и оставила самой разбираться со старушкой, страдавшей слабоумием. В конце концов местный врач немного ей помог, но Белль пришлось несладко.

Данте вскинул смоляную бровь.

– Если верить тебе, она идиотка. Почему она просто не ушла и не уехала домой, когда работа стала для нее невыносимой?

Стив нахмурился:

– К тому времени она уже привязалась к старушке и не хотела ее бросать.

– Как она оказалась здесь, в баре?

– У вдовы случился сердечный приступ, и сразу после похорон ее родственники продали дом и оставили Белль без крыши над головой. Даже денег на обратный билет не дали. Они также выбросили на улицу собаку старушки… Чарли, – пробормотал Стив, когда маленькая дворняга, сильно нуждающаяся в стрижке, прижалась к его ноге, надеясь привлечь внимание, прежде чем перейти к другому постоянному клиенту, который с большей вероятностью предложит ему еды.

Данте не обратил внимания на собаку, его внимание было сосредоточено на друге.

– А потом?

– Парень, который арендует этот бар, предложил Белль пожить в старом автофургоне. Он припаркован на стоянке за деревьями, и она с собакой там живет. И работает тут.

– Значит, жизнь ее побила, – предположил Данте. – Я больше люблю победителей.

– Но неудачники, несомненно, менее требовательны, – цинично заметил Стив. – А разве ты когда-нибудь стеснялся извлекать выгоду из чужих несчастий?

Данте ухмыльнулся:

– Безжалостность заложена в моих генах.

– И только твой брат – исключение. Я потерял счет тому, сколько раз ты вытаскивал Кристиано из неприятностей, – пробормотал Стив. – И ты говоришь, что не сентиментален, и все же готов пойти на все, просто чтобы выкупить лесной массив.

– Это совсем другая история.

– Точно. Кажется, я помню, что в первый раз, когда ты остановился на ночь в бревенчатой хижине Кристиано, тебе там не понравилось.

– Мне не нравится жить как дикарь, но Кристиано всегда был ненормальным, – рассеянно вспоминал Данте, глядя на то, как пара молодых парней флиртует с Белль, пока она ставит перед ними напитки. Она не краснела, вела себя бойко и профессионально, и ему это польстило. Он сделал ей знак, чтобы она повторила их заказ.