Чарли был настоящим мастером по части изобретения волшебных трюков и фокусов. Он замыслил расправу над Хорасом Блэром, и план этот был поистине грандиозен, сравним разве что с выступлением великого иллюзиониста Давида Копперфильда, заставившего исчезнуть Статую Свободы. Бенедикт принес из кабинета большой желтый блокнот – такими обычно пользовались юристы – и принялся набрасывать план действий.

Необходимо избавиться от тела и оставить в месте захоронения «ключи», указывающие на Блэра. Одним из «ключей» должна быть пуля, убившая его жену. Ее обнаружат при вскрытии.

Разумеется, полиция будет искать оружие, из которого был произведен выстрел, и тут тоже все должно соответствовать. Она должна найти пистолет у Блэра. Именно поэтому он и спрашивал Кэрри о ключах от «Бентли» Хораса.

Работая над созданием своей грандиозной иллюзии, Бенедикт заметно расслабился, и ко времени, когда закончил, был уже совершенно спокоен. Он придумал очень удачное место захоронения Кэрри. Чарльз предпринял настоящий мозговой штурм относительно «ключа», который должен оставить в могиле, – на эту мысль натолкнуло полотенце, переданное Кэрри для остановки кровотечения. Да, эту часть плана осуществить будет непросто, но на то он и фокусник, и изобретение трюков – его хлеб. Бенедикт посмотрел на часы. Всего лишь час ночи. Как-то не верится, что с момента выстрела в Кэрри прошло совсем немного времени. Ему эти часы показались вечностью.

Чарльз еще раз пересмотрел свои записи. Придется дождаться утра, когда откроются магазины в большом торговом центре – там он найдет все необходимое для создания иллюзии. Бенедикт глубоко и удовлетворенно вздохнул. Ситуация под контролем – он это чувствовал. Осталось лишь убрать осколки вазы, пропылесосить диван, на котором могли остаться волоски, и со спокойным сердцем улечься спать.

Через час, едва голова его коснулась подушки, Чарльз Бенедикт уснул крепким сном праведника.

У Хораса Блэра была густая снежно-белая шевелюра, его вес со времен обучения в колледже увеличился всего на каких-то семь фунтов, и выглядел он в свои семьдесят четыре лет на десять моложе – не без помощи высококлассных пластических хирургов, время от времени подправлявших лицо.

Огромный дом Блэра – моделью для него послужил в свое время особняк одного английского графа – высился в центре его обширных владений, где были и пологие зеленые лужайки, и ухоженные леса, и все это было обнесено высокой каменной стеной. Из окон широких веранд открывался вид на плавательный бассейн олимпийских размеров, теннисные корты, а также рукотворное озеро.

Пребывая дома, Хорас каждый день, за исключением воскресенья, поднимался ровно в пять утра и проплывал милю в закрытом бассейне с подогревом. Закончив плавать, он принимал душ, затем надевал махровый халат и шел на кухню – она представляла собой уютный застекленный закуток. Из кухни был виден великолепный сад, стараниями целой армии садовников радовавший глаз даже в самую паршивую погоду.

Каждое утро личный шеф-повар Блэра накрывал стол на кухне, ставил большой бокал свежевыжатого апельсинового сока, тарелку с половинкой грейпфрута, свежевыпеченный круассан и чашку кофе, который готовили из смеси зерен разных сортов – исключительно по заказу хозяина. Рядом со столовыми приборами лежала стопка газет, в том числе: «Уолл-стрит джорнал», «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс». После завтрака Хорас садился в свой «бентли» и ехал к сорокаэтажному офисному зданию, где располагалось сердце его империи и откуда он следил и управлял своим международным бизнесом. У Блэра был шофер, но он очень любил сам водить машину и прибегал к его услугам лишь в тех случаях, когда ему нужно было поработать по дороге в офис.