Антон попытался поднять крышку. Не тут-то было. Проушины, куда следовало вставлять специальный крючок, а за отсутствием такового и палец годился, при должной крепости оного, сейчас были забиты смерзшимся снегом. И вся круговая щель между крышкой и отбортовкой тоже. Абсолютно ему такая подлянка в голову не могла прийти. Он шепотом выругался, как умел.

«А чего ж ты, аристократ, хочешь? – мелькнула самокритичная мысль. – Канализационным делам тебя не обучали. Да и когда последний раз вообще своими руками что-то делать приходилось?» – наверняка уроки просветления не прошли даром. Только лучше, если б ему не пришлось три года сидеть в хижине-одиночке, читая древние рукописи и накачиваясь синтангом, а послали его на производство, аналог Беломорканала строить или слесарить в цехах военного завода. А теперь выполнение плевой задачки на глазах превращалось в проблему, едва ли разрешимую. Что значит отсутствие практического опыта в реальных делах!

Пистолетом начать лед долбить, побегать по окрестностям в поисках подходящей железки, а то дворника здешнего разыскать, за приличную плату попросить помощи? Или – стволом пригрозить, выдавая себя за сотрудника? Пожалуй, это – проще всего, не имеет значения, поверит он или нет. Когда дело будет сделано – какая разница? Пусть хоть сразу бросается участковому или прикрепленному оперу звонить. Да как его, дворника, сейчас, за полночь, найдешь? В каком из подъездов или флигелей он ютится? Не старое время, когда стукни легонько в ворота, и вот он, с нашим удовольствием за двугривенный загулявшему барину калитку отопрет, и какую закажешь работу, ту немедленно и исполнит.

Проще всего, конечно, к Юрию заявиться, подходящий инструмент у него наверняка найдется, так снова придется что-то изобретать…

Неладно все, неладно. Не зря тревога его с самого начала не оставляла. Дело, пожалуй, не только в неожиданном препятствии, вызванном силами природы. Прошлый раз Шульгин и спрятал закладку, и изъял ее без всяких сложностей, а тут вдруг на тебе!

Получается, день в день он в нужную точку не попал. Хорошо еще, если «недолет»: полежит вещичка, никуда не денется. Пока Шульгин на яхте, он ее «в здешнем качестве» не изымет. А вот если «перелет» – тогда очень плохо. Без прибора возвращаться нельзя – вся конструкция рушится. Есть запасной вариант – проскочить по времени чуть назад, еще раз отобрать гомеостат непосредственно у Юрия и принести его заказчику, но это уже будет не то. Условие было поставлено четко – доставить вещь в нетронутом виде, иначе…

Так, может, и не гомеостат там вообще, нечто совсем другое, подобранное Сашкой в скитаниях между мирами?

«Да думай же, думай, – велел он себе, отступив в совсем уже темную нишу между двумя подъездами, – за сотню лет и не такие задачки решали… Сделаешь, потом сам смеяться станешь над своей растерянностью…»

Действительно, сколь велика роль случайностей в этом, по преимуществу рациональном, мире. То насморк (а другие считают – диарея Наполеона при Ватерлоо), то шальной снаряд по «Цесаревичу» в Желтом море, и последствия – грандиознее, чем многолетняя творческая деятельность правительств, партий, сотен тысяч простых людей.

Видно, судьба, или что там ее заменяет у существ рода форзейлей, решила преподать Антону небольшой урок.

Наступившая ни с того ни с сего однодневная вчерашняя оттепель, тут же сменившаяся еще более крепким морозом, поставила под угрозу существование целой Вселенной. В нынешнем ее варианте.

Вдобавок мелькнул в одном из сотен окон, глядящих во двор, слабый огонек. Кто знает, вдруг бдительный гражданин, а то сотрудник органов, поселенный сюда за специальные заслуги или для обеспечения