Я быстро взглянул на священника, предполагая, что он каким-то образом смог увидеть винтовку, но отец Бернард собрал карты вместе и принялся перебирать их.

– Но я же не на исповеди, преподобный отец, – улыбнулся я.

Он засмеялся. С лестницы послышался голос Матери – она звала священника.

– Подумай об этом, Тонто, – попросил он и поднялся, чтобы открыть дверь. – Если что-нибудь придет тебе в голову, дай мне знать.

Мать вошла.

– А, вы здесь, – сказала она. – Надеюсь, эти двое не слишком вас задерживают, преподобный отец.

– Совсем нет, миссис Смит, – отвечал он. – Я просто хотел посмотреть, лучше ли они играют в карты, чем раньше.

– А… – отозвалась Мать, смущенная оттого, что отец Бернард изобрел какой-то изощренный тест с целью определить, не играем ли мы тайно в азартные игры. – И как, лучше?

– Совсем нет, – ответил священник, подмигивая мне. – По-прежнему страшно мухлюют.

– А… – протянула Мать, – ну, если можно, я хотела бы отвлечь вас на минутку, преподобный отец. Есть несколько моментов, которые я хотела бы с вами обсудить.

– Я в вашем распоряжении, миссис Смит, – ответил отец Бернард.

Он встал и направился к выходу мимо Матери, которая придержала для него дверь.

Когда он спустился по лестнице вниз, Мать набросилась на меня:

– Почему Эндрю еще не спит? Ты же знаешь, что он плохо себя чувствует, когда устает.

– Знаю.

– Так, если ты знаешь, прекрати паясничать и уложи его спать.

– Хорошо.

Мать оглядела нас обоих и вышла. Я немного подождал и выскользнул за дверь к лестнице.

– Не знаю, осознали ли вы это, преподобный отец, – начала Мать, когда они спустились вниз, – но отец Уилфрид был всегда открыт для исповеди, когда мы приезжали сюда.

Они остановились в коридоре рядом с комнатой отца Бернарда. Мать скрестила руки на груди – поза, которую она стала принимать с тех пор, как отец Бернард появился в Сент-Джуд.

– Понимаю, – согласился он и кивком головы указал на дверь чулана под лестницей. – Не здесь, наверно?

Мать одарила священника снисходительной улыбкой:

– Нет, мы использовали для этого комнату отца Уилфрида. Это ваша комната. В ней есть небольшой занавес вокруг умывальника, вы видели.

– А…

– Этот угол легко приспосабливался под исповедальню.

– Не сомневаюсь.

Мать придвинулась к священнику поближе.

– Я, собственно, не за себя прошу, преподобный отец, – сказала она. – А за других. За мистера и миссис Белдербосс, вообще-то. Они верят, что это место и это время года, в общем, очень подходят для того, чтобы открыться Богу. Это возможность для очищения души, вы понимаете?

Отец Бернард слегка коснулся рукой плеча Матери:

– Миссис Смит, будьте уверены, что я выслушаю все, что вы пожелаете рассказать мне.

– Благодарю вас, преподобный отец. – Мать почтительно наклонила голову. – А теперь об Эндрю.

– Да?

– Очень важно, чтобы он постился вместе со всеми в эти выходные. Я уверена, вы согласитесь с тем, что он должен быть правильно подготовлен.

– Да, конечно.

– Тогда мне понадобится ваша помощь, преподобный отец.

– Само собой разумеется, миссис Смит.

– Так что, когда мы будем в самой обители…

Они переместились в кухню, но я знал, что Мать скажет отцу Бернарду. Что она от него хочет. Как они заставят Хэнни выпить воды. Как сила Иисуса очистит его тело и изгонит немощь, из-за которой он молчит с момента появления на свет.

Когда они закрыли дверь, я вернулся в спальню. Хэнни стоял около окна. Он извлек винтовку из-под одеяла. Брат помахал мне, потом потеребил кончик курка, вывернул мушку и, прежде чем я успел сказать, чтобы он положил винтовку, вскинул ее, направил на меня и нажал курок.