– Что это такое? – недоумевала я, следя за погоней.

– Преследуют опиумных контрабандистов, – сразу догадался Мишель. – Далеко не уйдут. От наших не убежишь.

Так и есть, катера уже заходили с левого борта баржи, но отчаянные лаосцы не хотели сдаваться. Рулевой резко повел баржу в сторону, и теперь она неслась прямо на наши лодки. А точнее на нас с Мишелем. Послышались крики, голоса, сирена завыла еще громче. Глаза мои расширились от ужаса, и не успев даже вскрикнуть, я упала в воду, а сверху на меня навалилась лодка, ударяя по затылку. В глазах потемнело, и я потеряла сознание.

Не было ничего перед глазами, только изредка плыли разноцветные круги, словно гало вокруг солнца. О великий Будда, я умерла? Моя жизнь оборвалась так рано? Всего в двадцать лет. Я ничего не успела. Не успела увидеть мир, не успела поплавать на большом теплоходе, не успела увидеть свадьбу Джи и понянчить ее детей. Не успела сказать Эдварду, что люблю его. Уже давно люблю. С первой встречи. С первого взгляда.

– Киара! – кто-то звал меня. – Очнись!

Медленно открываю глаза, вижу голубое небо и качающиеся надо мной стебли тростника. Фокусирую взгляд и вижу лицо. Я узнаю его. Лицо Эдварда Фейна. Его грудь быстро вздымалась, с волос и подбородка капала вода, а в глазах застыло отчаяние, такое неистовое, такое глубокое, словно он потерял весь мир.

– Почему ты так смотришь? – спрашиваю хрипло.

И тут же серые глаза меняют выражение. Теперь в них смешались сразу облегчение, растерянность, волнение.

– Киара! – восклицает Эдвард и прижимает к себе, так что у меня перехватывает дыхание.

– Что произошло?

– Ты упала в воду, – отвечает. – Можешь подняться?

– Думаю, да.

Теперь я стала приходить в себя. Мы лежали у реки среди зарослей тростника. Эдвард склонялся надо мной, мокрая рубашка прилипла к его телу, так что были видны очертания мускулов на руках. Он взял меня под плечо, второй рукой поддерживая за талию, и мы стали выбираться из тростника.

Едва мы вышли, Эдвард усадил меня на траву и стал внимательно осматривать.

– Ты видимо получила удар по голове, поэтому начала тонуть, течение отнесло тебя вниз по реке.

Он говорил и говорил, щупая пальцами мой затылок, поворачивая голову на бок. Я же была немного оглушена, чувства мои притупились. Я смотрела на свою левую босую ступню. Ну вот, мои любимые туфли. Я их потеряла. Вздыхаю.

– Киара? – позвал Эдвард, беря за подбородок и с тревогой заглядывая в глаза. – Ты в порядке?

Качаю головой. По лицу Эдварда пробегает испуг.

– Нет? Что-то болит? Говори, где.

– Левая нога, – бормочу, сама не зная что.

Эдвард тут же кидается к моей ступне и аккуратно трогает руками за тонкую лодыжку, украшенную браслетом. Зачем я его надела? Индийский браслет совсем не сочетается с современным платьем. Какая-то ерунда лезла мне в голову.

– Перелома нет, – выдохнул с облегчением Эдвард после осмотра. – Сильно болит?

– Нет, не болит.

Эдвард удивляется.

– Ты же говорила, что болит.

– Нет, просто моя туфля. Я потеряла ее.

– Туфля? – повторяет, поднимая бровь.

Долгая пауза, в течение которой глаза Эдварда меняли свое выражение от растерянности до веселой иронии.

– Ну да, – киваю как ни в чем не бывало. – Мои любимые.

Он поднимается, и, отвернувшись, начинает хохотать до слез. Меня это почему-то ужасно злит.

– Эти туфли я купила в Индии. Таких уже и нет, – говорю недовольно.

С трудом перестав смеяться, Эвард перевел дух и посмотрел на меня.

– Подожди.

И тут же пошел обратно в заросли. Его не было пару минут, затем он вернулся, неся в руке найденную туфлю. Став на одно колено, аккуратно надел ее на мою ногу.