Вадим поднялся по мраморной лестнице на второй этаж, вошел в белую, словно яблоневый цвет, спальню, с белой мебелью, с тончайшими, как паутина, занавесками, где в великолепной кружевной постели, разметавшись среди взбитых подушек, спала, сверкая белизной кожи, не менее великолепная молодая женщина с соответствующим именем Светлана – очаровательная картина, приют неги и наслаждения для любимого, когда он, уставший от ответственных мужских дел, возвращается домой.

Вадим остановился у кровати, хмуро созерцая спящую, наливаясь, неизвестно с чего, раздражением, затем довольно бесцеремонно ее разбудил.

– Света, проснись, – скомандовал он.

Она сразу же открыла глаза.

– Распорядись насчет завтрака. Есть хочу. Пусть подадут прямо сюда. Я пока в душ.

За завтраком Светлана много говорила, в основном пересказывала светские сплетни. Вадим не слушал, жадно поглощая еду, при этом и не думал, просто сосредоточился на приеме пищи.

– Ты наняла новую кухарку? – спросил он, пережевывая нечто непонятное, но очень вкусное.

– Как, ты не знаешь? Дело в том, что некоторые наши соседи завели филиппинок. Они считаются лучшими горничными в мире. Я поручила Роману раздобыть и для нас филиппинку. Представь, вместо этого он нашел китаянку. Недавно я выяснила, что она прекрасно готовит китайские блюда. Поэтому иногда я прошу ее сотворить на кухне что-нибудь этакое.

– Китаянка? Красивая?

– Ах, о чем ты говоришь! Что китаянки, что филиппинки – все на одно лицо. Маленькие, юркие, зато их никогда не видно. Очень удобно.

– Да, действительно, – рассеянно согласился Вадим и сразу же забыл, о чем они говорили.

– Мне надо бежать, – заторопилась Светлана. – В девять у меня массаж.

– А потом куда? – спросил он, просто, чтобы что-то сказать.

– Прогуляемся с Викой по магазинам, потом надо успеть в салон, а вечером – аукцион. Ты не пойдешь?

Она то появлялась, то исчезала в дверях. За ней шлейфом тянулся аромат дорогих духов. Он пил кофе и равнодушно следил за ее передвижениями. «Интересно, где его носило всю ночь», – думала Светлана, исподтишка оглядывая Вадима. Он был очень хорош в просторном махровом халате, с мокрыми волосами, темными прядками, спадающими на лоб. От него исходила грубая мужская сила, которая притягивала к нему женщин, как мотыльков к огню.

С самого начала их отношений он раз и навсегда пресек все ее попытки контролировать его жизнь вне дома. Светлана всерьез опасалась его крутого нрава и потому не осмеливалась перечить. Хотя он не так уж часто отсутствовал по ночам, в глубине души она была уверена, что Вадим ей изменяет, как изменяли почти все любовники и мужья обитательницам богатых особняков, однако разузнать что-либо о его ночных похождениях ей не удавалось. Вадим о своих делах не рассказывал, был молчалив, и она привыкла довольствоваться ролью любовницы, но не подруги. Официально они женаты не были, четыре года жили вместе в гражданском браке, и было совсем не похоже, что он когда-нибудь сделает ей предложение. Особой его любви Светлана к себе не чувствовала, хотя Вадим был хорошим любовником и в первые годы их связи даже проявлял к ней умеренную нежность, но в последнее время заметно поостыл, и она, опасаясь быть брошенной, как большинство не состоявших в официальном браке подруг, откладывала на черный день часть денег, которые он давал на карманные расходы, а деньги были немалые. Вадим был щедр и ее трат не считал. Чтобы привязать его к себе, она пришла к неоригинальному выводу, что надо родить от него ребенка, но, как на грех, никак не могла забеременеть. Первые три года она предохранялась. Тогда ей хотелось в полной мере насладиться нежданно свалившимся на нее богатством и роскошью, элитными ресторанами, дорогими автомобилями, модными тусовками, фирменными магазинами, заграничными поездками, и так до бесконечности. Однако, сообразив, что всего этого можно лишиться в одночасье, она нанесла ряд визитов светилам медицинской науки, но результатов так и не последовало.