– Я служу в доме Павла Алексеича много лет. Роберт Палыч похож на своего отца: если что вобьет себе в голову, то его трудно разубедить. Боюсь, он решил, что вы одна из чопорных ританок, каких описывают в газетах и играют в пьесах.

– Я? – Лорейн обернулась и посмотрела на служанку в упор. – Да ведь он сам боится сказать мне лишнее слово, будто я ританская королева!

Даша смутилась и снова взялась за гребень.

– Уж простите, сударыня. Я слышала, что вы родом из горного края и даже лазали по скалам. Вот я и хотела сказать, что вы не похожи на здешних девушек, с которыми привык иметь дело Роберт Палыч, как ваши острые скалы не похожи на наши мягкие сопки.

Такое сравнение пришлось по душе Лорейн и немного прояснило ситуацию. Она и не подозревала, что производит такое впечатление.

– Вы бы проявили к нему расположение, интерес. Сделали бы первый шаг навстречу, – продолжала Даша.

Первой проявить интерес к мужчине? Такое Лорейн в голову не приходило и даже показалось неприличным. В её доме все первые шаги делал отец, и он бы точно не одобрил такое поведение. Но при мысли об отце и о доме, Лорейн вспомнила, что рассталась и с первым, и со вторым навсегда. Здесь ей придется самой преодолевать трудности.

– Но я совершенно не знаю, что делать! – беспомощно проговорила она, повернувшись к Даше. – Роберт даже не смотрит на меня лишний раз. Я не хочу, чтобы он счел меня навязчивой… И я… я просто не знаю…

Камеристка положила руку ей на плечо.

– Ну что вы, сударыня, я ничего особенного вам делать не предлагаю. Поговорите с ним, попробуйте разделить его интересы.

Этот доверительный жест успокаивающе подействовал на Лорейн.

А ведь и мама говорила ей то же самое! Не нужно ничего выдумывать, просто проявить интерес! Выйти за рамки официальных бесед.

– Ты права, Даша! Спасибо тебе!

Служанка отложила гребень, закончив работу.

Ложась в постель, Лорейн всё думала о Роберте. И ей пришло в голову, что хорошим шагом будет присоединиться к его конной прогулке. На лошади Лорейн чувствовала себя неуверенно, предпочитая ходить пешком. Но на эту жертву она готова была пойти.

***

Лорейн решила осуществить свою задумку не откладывая. Следующим же утром она стояла в коридоре перед дверью комнаты Роберта. Было рано, молодой граф ещё не выходил, но Лорейн хотела застать его до завтрака. Она боялась, что в присутствии отца Роберт откажет тому назло. Поэтому задумала попросить его выйти к ней в коридор и поговорить.

Рука немного дрогнула, когда она постучала.

– Войдите! – послышался голос Роберта.

Вообще-то заходить к нему она не собиралась, но после повторного оклика Лорейн открыла дверь.

Роберт был уже одет. Он стоял перед зеркалом и поправлял ворот белоснежной рубашки.

– Что, Гриша? Запрягли?

При виде жены он замер в удивлении.

– Лора? Вы? Что случилось?

Но слова застряли у неё в горле, потому что на его постели смущенно прикрывая наготу одеялом сидела одна из горничных. У Лорейн даже крутилось в голове её имя.

Роберт мгновенно оценил обстановку и небрежно бросил:

– Надеюсь, вы не собираетесь устраивать сцену? Или вы полагали, что я должен по ночам молиться?

Она взглянула на его скривившееся в усмешке лицо, но так и не смогла ничего сказать.

Развернувшись, Лорейн выскочила в коридор и бросилась прочь. Коридор, лестница, парадные двери. Гнев и несправедливость жгли Лорейн изнутри, словно ядовитая аризема. Как тогда в саду, но в тысячу раз сильнее!

Она пересекла двор и выбежала в открытые ворота. Ноги сами собой несли её в лес.

Она больше никогда не вернется в этот дом! Никогда!