– Если я надену его на время путешествия, защита распространится и на вас с Эммой, и на Марка. Если только вы не будете слишком далеко отходить.

Джулиан прислонился к стене и вздохнул.

– И, полагаю, вариант «просто дай его мне, я надену его в стране фэйри» не рассматривается?

– Решительно нет, – ответила Кристина. – Это семейная реликвия.

Эмма чуть не расцеловала Кристину, но ограничилась тем, что подмигнула. Уголок рта Кристины дрогнул в улыбке.

– Тогда пойдем втроем, – сказала Эмма, и Джулиан вроде бы понял, что спорить не имеет смысла. Он кивнул – и в его глазах было что-то от прежнего парабатая, как бы говорившего: мы двое вот-вот полезем в самое пекло.

Вместе.

– А еще медальон позволит нам пройти лунной дорогой, – сказала Кристина. – Обычно доступ к ней есть только у тех, в ком течет кровь фэйри. – Она расправила плечи. – Марк и не заподозрит, что мы можем за ним последовать. Поэтому он и прислал записку.

– Лунная дорога? – переспросил Джулиан. – Что это такое?

И тут Кристина улыбнулась. Странной улыбкой – не то чтобы счастливой, да этого Эмма, зная, как подруга тревожится, от нее и не ожидала, – но в этой улыбке всё же было немного чуда. Это была улыбка человека, которому предстояло испытать нечто, о чем он и не мечтал.

– Я вам покажу, – сказала она.

Собрались они быстро. Темный дом казался неожиданно оживленным из-за нестройных звуков дыхания многочисленных спящих. Спускаясь по коридору и на ходу надевая рюкзак, Джулиан увидел спящего перед комнатой Кита Тая – тот полусидел, уронив подбородок в ладонь. Перед ним на полу лежала раскрытая книга.

Перед дверью в мансарду Джулиан задержался. Он заколебался. Он мог бы оставить записку и просто уйти. Так было бы проще. Времени было мало; надо было перехватить Марка до того, как тот попадет в страну фэйри. Это была бы не трусость – просто разумный поступок. Просто…

Он распахнул дверь и взбежал вверх по ступеням. Артур был там же, где Джулиан его оставил – у себя за столом. Квадратный пласт лунного света падал на него из потолочного люка.

Артур бросил ручку и повернулся к Джулиану. Серые волосы обрамляли его глаза – глаза типичного Блэкторна. Это было все равно что смотреть на размытое фото отца Джулиана – на пострадавшее при проявке изображение, где черты лица выбились из привычных пропорций.

– Мне надо на несколько дней уехать, – сказал Джулиан. – Если тебе что-нибудь понадобится, спроси у Дианы. Только у Дианы.

Глаза Артура были словно затянуты пленкой.

– Ты… Джулиан, куда ты собрался?

Джулиан задумался, не соврать ли. Лгать он умел хорошо, и давалось это ему без труда. Но почему-то врать ему не хотелось.

– Марк… вернулся, – сказал он. – Я собираюсь его поймать, в идеале – до того, как он попадет в страну фэйри.

Артура сотрясла дрожь.

– Ты идешь за братом в страну фэйри? – хрипло проговорил он, и Джулиан вспомнил обрывки того, что было ему известно о дядюшке – о том, что их с Эндрю, отцом Джулиана, годами держали в стране фэйри в плену, что Эндрю влюбился в женщину из Волшебного народа и та родила от него Хелен и Марка, но Артура разлучили с братом и заперли, и пытали заклинаниями.

– Да. – Джулиан перекинул рюкзак на одно плечо.

Артур потянулся, словно чтобы схватить Джулиана за руку, и тот от неожиданности отшатнулся. Дядя так его и не коснулся.

Артур уронил руку.

– В Римской республике, – произнес он, – к каждому полководцу, одержавшему победу в войне, приставляли специального слугу. Когда полководец проезжал по улицам, принимая знаки народной благодарности, слуга должен был шептать ему на ухо: «Respice post te. Hominem te esse memento. Memento mori».