– Твой отец смелый человек, – просто сказал я.

Передо мной сидела уже не принцесса – безмерно уставшая девушка, волнующаяся о судьбе отца. Наверное, он очень многое для нее значил – немолодой, одинокий человек, единственный, кто звал ее по имени, чья похвала не была неизбежной лестью, а порицание – государственным преступлением. Император был единственным связующим звеном, живым, реальным человеком между принцессой и длинной чередой титулованных предков.

Он был ее отцом – и это значило ничуть не меньше, чем на Земле.

– Ты думаешь, папа жив? – нерешительно спросила принцесса.

Ей было важно даже мое мнение…

– Думаю, да.

– Почему?

– Он поступил так нелогично, что ему обязательно должно повезти.

Принцесса пожала плечами. Мою теорию о неразрывной связи нелогичных поступков и удачи она не разделяла.

– Много дел? – спросил я, поднимая со стола покрытый мелким текстом листок.

– Да. Планета не скоро оправится от случившегося. Мы потеряли две трети армии.

– Я вижу, ты справляешься.

– Я принцесса.

Ее голос неуловимо изменился. Начинался разговор, которого мы оба не хотели.

– Я мог бы помочь.

– Тебе нужно отдохнуть.

«Я – принцесса. Ты – чужак. Смелый, сильный, полезный, но чужой».

– После Храма прошло двое суток. Я вполне отдохнул. А прогулки по саду тоже по-своему утомительны.

– Я распоряжусь об организации путешествия по планете. Ты герой, которого все хотят увидеть собственными глазами.

«Увидеть, пока герой не отбыл на родину».

Я посмотрел в глаза девушки, которую любил всю жизнь. Они не были сейчас голубыми, они были цвета пасмурного осеннего неба.

Но дождь из такого серого неба не прольется.

– Для развода нам придется пойти в Храм? Или эта формальность требуется лишь в особых случаях?

Наступила тишина. Из принтера выскользнули на стол еще два листа с неотложными сообщениями.

– Ты все понимаешь? – тихо спросила принцесса. – Дело не в тебе, а в твоей планете. Это была забавная мелочь для тринадцатилетней девочки, но сейчас я знаю…

– Твой народ не примет правителя из несуществующего мира. Союзные планеты не захотят общаться с принцем, на чьей родине лежит проклятие Сеятелей. Мудрых, всеведущих существ, посчитавших землян недостойными галактической цивилизации.

– Да.

Я покачал головой:

– Это неправда, принцесса. Точнее, меньшая часть правды. Ты не любишь меня – и это главное.

Принцесса отвернулась:

– Я никого сейчас не люблю, Сергей.

Отойдя к окну, я прижался лбом к стеклу. Не люблю осенний дождь и женские слезы. А еще – ненавижу, когда горло перехватывает бессильная обида на чужую подлость.

– Я никогда не предал бы тебя.

– Наверное… Я очень многим тебе обязана… как и вся наша планета. Я была бы тебе женой, настоящей женой, и смогла бы полюбить. Но на твоем мире – клеймо прокаженного.

Хорошо, что можно закрыть глаза. Не хочу видеть горы, за которыми стоит Храм Сеятелей. Не хочу думать о существах, покоривших пространство и время – но забывших построить на маленькой планете зеркально-черный шар: волшебный ключ, открывающий двери во Вселенную.

Не хочу снова учиться ненавидеть!

– Ты можешь взять с собой все, что захочешь. Оружие, технику, драгоценности. Максимальная масса переброски через гипертуннель составляет около семидесяти тонн. Планета отдаст тебе весь энергетический потенциал, накопленный за сотни лет. Я уверена, никто не будет против. Это достойная награда, но и она мала за то, что ты совершил!

Я засмеялся. Черт, истерики мне только не хватало! Оружие, техника, драгоценности… Атомарный меч в ножнах на оклеенной обоями стене квартиры! Небоскреб в центре города, выстроенный на золото инопланетной цивилизации!