— Он будет тебя трахать, а ты разглядывать обои в вашей совместной спальне?

— Не надо утрировать, — пожала я плечами. — Родной человек рядом — это очень много. В моем случае, пока даже такого не наблюдается.

Мужчина пододвинулся и навис надо мной.

— Готова идти на компромиссы и жить с кем-то ради спокойного будущего, детей и прочего… Без страсти, влечения, взаимного притяжения.

— Что ты так завелся? Я просто сказала, что девственность мне мешала завести нормальные отношения.

— А может девственность делала тебя особенной? Чистой, нетронутой, не испорченной чужими прикосновениями?

— Это ты так поэтично назвал свой орган?

— Это я так прямо сказал, что дело не в физиологии, а в тебе самой. И пока ты этого не поймешь — счастья тебе не видать.

— Слушай, а тебе случаем не пора? — хмуро произнесла я и обиженно взглянула на Константина. Мужчина ответил мне долгим серьезным взглядом.

— Хорошо, я понял. Похоже, мне пора.

Мужчина резко нагнулся за кровать и пошарил по полу. Там обнаружились его вещи. Он быстро натянул на себя белье, носки, брюки и белую рубашку. Брюки оказались осень хорошего качества, даже не помялись. А вот с рубашкой дела обстояли совсем плачевно. Она была в ужасном состоянии.

Я смотрела на Константина и поражалась. За считанные пару минут из голого эскортника в одних черных трусишках передо мной возник красавец мужчина. В дорогой одежде, стильный, красивый и уверенный в себе. Даже мятая рубашка смотрелась на его широких плечах превосходно. Но я одернула себя — имея деньги легко выглядеть великолепно, так что нечего тут рассматривать чужую ладную фигуру, пора и честь знать. Да и любая сказка рано или поздно должна закончиться.

Я тоже встала, набросила на себя свой фривольный халатик и пошла за ним, чтобы проводить. Не смотря не на какую логику, не хотелось, чтобы он уходил. Вот так… то ли обиженный, то ли расстроенный.

Мужчина натянул ботинки. Тоже дорогие и чистые — наверняка и «белый мерс» имеется где-то неподалеку. Выпрямился и на прощанье взглянул на меня.

— Ты знаешь…

— Извини…

Одновременно произнесли мы оба. Мужчина замолчал, а я продолжила.

— Спасибо. Эта ночь была незабываема, — произнесла тихо.

— Будет что внукам рассказывать, — с сарказмом отозвался он. Как можно быть таким? Идеальным, мужественным и… черствым!

Я поднялась на цыпочки и хотела обнять его на прощанье. Но Константин не дался, отступая. Это выбисело окончательно.

— Ну что я такого сказала? У каждого представление о счастье свое! У меня, кроме мамы и двоюродной сестры никого нет. Мне одиноко и больно бывает вечерами… Тебе не понять! Никому не понять, что я чувствую, когда сижу одна и слышу бой курантов в новогоднюю ночь…

— Всего хорошего, Настя, — тихо произнес мужчина и удалился. А я… я всхлипнула и крикнула ему в след:

— Да пошел ты! В попу!

— А это еще впереди… — раздалось из тишины коридора.

Хлопок двери прервал наш диалог. Слезы, стекающие ручьями по щекам, испортили вечер окончательно.

Я, тихонько всхлипывая, сползла по стене и на корточках продолжила свое мокрое дело. Впрочем, это всего лишь эпизод в жизни. И я добилась всего чего хотела. У меня есть «жизненный» опыт. Да такой, что и подружкам не расскажешь!

Я встала. Вытерла слезы и потопала в кухню. На столе был торт. Мой любимый, между прочим, шоколадный. А я худышка - стройняшка от природы, да и горе у меня — с эскортником разругалась. Одним словом, имею право. Впрочем, торт я не съела. Как выяснилось опытным путем слезы и вкусняшки не совместимы. Просто пошла в комнату, собираясь немного поспать. Зашла в комнату, в глазах защемило… Наверное, стоило сменить белье. Но я не смогла, силы оставили меня. Вместо этого я легла на кровать и прижала к себе подушку. Она все еще пахла мужчиной… Никогда раньше мне не было страшно оставаться одной в пустой квартире. Впрочем, радовало одно — это не мой дом, а съемное жилье на ночь. А дома… дома меня ждет кот, сестра и пельмешки.