«Терпение и труд все перетрут», – убеждал он себя, поглядывая на четки, висевшие на гвоздике рядом с письменным столом. Их он привез в прошлом году из командировки на Кипр. Именно после той памятной поездки Олег начал раскручивать дело, которое оказалось не столько экономическим, как предполагалось, сколько шпионским. Главный фигурант по делу – Дедов покончил с собой, и Ермилов не смог довести начатое до конца, зато в ходе расследования познакомился с полковником ФСБ Сорокиным. И вот Олег здесь – сидит в своем маленьком кабинете на Лубянке и поливает кактус, который перекочевал в Контору вместе с хозяином из Генеральной прокуратуры.

Раздался звонок по внутреннему телефону.

– Олег, зайди ко мне, – прозвучал в трубке озадаченный голос шефа.

Ермилов застал Сорокина сидящим за письменным столом. Сергей Романович, сдвинув очки на кончик носа, вчитывался в содержание странного листка в клеточку. Он поглаживал свою седую аккуратную бородку и шевелил черными бровями.

Олег от такого выражения лица шефа почувствовал себя неуверенно и возникшее было желание высказать Сорокину свои претензии по поводу нерационального использования способностей нового подчиненного растворилось в пространстве довольно большого и чуть унылого кабинета. Сорокин не захламлял рабочее место ничем лишним. Человек он собранный, организованный – не случайно занимает такой пост, возглавляет английский отдел.

– Присаживайся, Олег Константинович, – Сорокин кивнул на стул около стола для совещаний, длинного и блестящего, на котором стоял пустой, чуть пыльный, стакан. – Зная твою настойчивость и аналитические способности, решил поручить тебе вот это. Ознакомься. – Он подтолкнул по полированной поверхности столешницы тот самый листок в клетку, который перед этим изучал со скептическим выражением лица. – Ты ведь знаешь английский.

Ермилов кивнул. В детстве он окончил спецшколу с углубленным изучением английского языка.

«Дорогие друзья! Я обладаю информацией о том, где хранятся секретные материалы по проекту «Берег», осуществленному в ЮАР. Они были переданы мне вашим парнем (your guy) Германом Кройсом в 1992 году. Кройс предупреждал меня, что обладатель этой информации подвергается смертельной опасности, поэтому я долго не мог решиться. Не знаю, могу ли кому-то из вас доверять, однако я обещал Кройсу. Напротив Площади парламента (Parliament Square) в дворике за Биг Беном завтра в 14.15. Под большим деревом справа от центральных ворот. На мне будет шарф цветов ирландского флага. Если увижу за вами слежку – встреча не состоится».

Олег поднял светло-серые глаза на Сорокина с недоумением:

– Откуда это? Какое отношение ЮАР имеет к нашему отделу?

– Правильный вопрос, – кивнул Сергей Романович. – Письмо нам передали из СВР. А к ним в свою очередь оно попало из посольства России в Великобритании.

– Подбросили?

– Точно так. Атташе посольства Георгию Топильскому закинули в машину через приоткрытый люк в крыше, пока атташе совершал покупки в торговом центре.

Сорокин придвинул по столу к Олегу папку.

– Тут вся необходимая сопроводительная информация. Письмецо обработали наши эксперты, а до этого эсвээрщики. Здесь заключения экспертиз… Я бы подумал, что сейчас внеплановое обострение, – Сергей Романович улыбнулся и покрутил пальцем у виска. – Хотя это обычно весной и осенью… – И тут же посерьезнел. – Если бы не экспертиза. Анализ почерка показал, что писал немолодой мужчина, с образованием. С большой долей вероятности, носитель арабского языка. Нет признаков психического расстройства. Конверт взял в отеле «Сант Симеон», не факт, что там жил, мог зайти и просто взять конверт. Нет пока возможности проверить отель – тамошний эсвээрщик ушел в отпуск. Не отработал. Отпечатков пальцев на самом письме нет. Да, и вот еще что – бумага привезена из Африки, из района Туниса.