– Наум Захарченко. Сирота.

– А тут что делаешь? – всё допытывался сержант, пока один боец, отодвинув меня, изучал ванную комнату. Из зала вышел ещё один, четвёртый боец, тоже с винтовкой.

– Так сирота, бродяга, у меня одежда обгорела, сюда забрался чтобы помыться и одежду у буржуев найти. Жаль девчачья, но вот подобрал.

– Волосы мокрые, – пощупав мою голову, подтвердил боец, что ванную изучал. – И ванная мокрая.

– В штаб батальона его, пусть командиры решают.

Пошарить по квартире больше не дали, как есть пошёл, нож в ванной остался, вывели и дальше в тыл. Город взят был, как я понял. Да польские солдаты его и не держали, заслон оставили, придержать наступающие советские войска, его и сбили, нанеся удары артиллерией, потом стрелки пошли. Почему артиллерия по городу била, да там польские солдаты умудрились шесть наших танков сжечь и три броневика, вот и снесли там всё. А меня сначала к интендантам, к слову, врач осмотрел и приказал обрить, брадобрей при медсанбате это сделал. Два дня я при медсанбате был, помогал с ранеными, меня хорошо кормили, а потом с санитарной автоколонной в тыл, в Минск. Да, тот бой шёл в пригороде города Вильнюс. Вот что мне удалось узнать. Действительно Польский поход, конец сентября был. Очнулся я на территории польской Литвы, чьё тело не знаю. Да меня особо и не расспрашивали, бродяжка, таких много, вот и отправили нас восьмерых в детдом Минска. Я не против, год где-то прожить надо, а там кормят, какие-никакие развлечения. Хоть что-то. Вот такие дела. Вообще детей без родителей много было, кого дальше отправляли, кого в ближайших детдомах устраивали, но надо отдать должное, детей без присмотра не оставляли. Сам я записался как двенадцатилетний, летом день рождения было. Год уже бродяжничаю. Сам из Клайпеды. Вполне сошло, да и не проверял никто. Колонна ехала медленно, детей по двое рассадили в кабинах машин, строго настрого велев не мешать шофёрам. Со мной девочка восьми лет, тоже в обносках, но они постираны, зашиты, да та и сама приведена в порядок, в бане явно побывала. Тоже обрита. Так и ехали, медленно, но за двое суток добрались до Минска. Железная дорога между городами не работала, мост повреждён, как пояснил шофёр. Ничего, доставили в госпиталь. Кстати, там и ждал представитель детдома, пока шла разгрузка раненых, он нас собрал и повёл уже к детдому. Никто из детей и не думал бежать, а где ещё зиму переживать?

Жаль, я надеялся меня оставят, но на меня завели учётную карту воспитанника, и с ещё пятью десятками таких найдёнышей с освобождённых территорий, отправили дальше в тыл, железной дорогой. Двое в сопровождении, женщина и мужчина. Дорога особо не запомнилась, у нас теплушка, лежал на нарах и тяжкие думы думал. На год я пока завис, но о быте думать не надо, в детдоме перекантуюсь, там дальше видно будет. Главное магию вернуть. Теперь по своему Дару. Да, магию использовать я могу, например, активно месяц, но восстановление ауры замедлится. Года на три, за этот вот месяц. Поэтому только год лучше подождать и дальше свободно Даром пользоваться. Почему думаете я магией и не подумаю пользоваться этот год? Поэтому и детскую сетку буду носить всё тот же год. А как снять, это тоже магические манипуляции, и это скажется на ауре. Я прикинул, первые пробные, проверочные, диагностические плетения буду проводить в начале октября сорокового года. Чуть больше времени дам, но лучше перебдеть. Там дальше видно будет, загадывать не хочу. Сестричкам придётся подождать. Я их найду, но если что с ними сделали, отмстить обещаю. Мне только это остаётся. Если всё в порядке, проверю, и дальше путешествовать, а те пусть живут как живут. Уже взрослые думаю будут.