– Книги этого жанра лежат вне сферы моих интересов, – заявила девочка. – Да и после изучения нужных для работы источников времени на белиберду не остается. Но если одно из условий работы у вас чтение произведений супруги владельца агентства, то хочу напомнить, что при найме на службу я подписывала договор, в котором нет параграфа о необходимости становиться фанаткой писателя Арины Вилкиной. Прежде чем начну доклад о том, что удалось выяснить за короткое время о семье Лариных, хочу прояснить ситуацию. Я не могу и не хочу брать в руки криминальные романы, считаю данный жанр жвачкой для мозга, а его обожателей – людьми, которые не знают, что такое настоящая литература. Если я обязана изучать бульварное чтиво, то увольняюсь сию секунду. Если нет, то остаюсь в вашей конторе, но вы не принудите сотрудника восхвалять свою супругу!

Я растерялась. Понятно, что мне следует ответить, но как отреагировать? Уточнить, что автор не Вилкина, а Виолова? Оправдываться перед тинейджером не хочется, говорить всем известную истину, что литература делится на жанры, тоже не с руки. Объяснять, что работаю для развлечения читателей, не стоит. Посоветовать школьнице сходить к доктору, пусть тот выпишет ей таблетки от хамства и микстуру, которая оживляет хилые ростки хорошего воспитания? Ну уж нет, этим пусть занимаются родители чада.

– Пьеса «Гамлет» Шекспира вам знакома? – поинтересовался Степан у юной грубиянки.

– Естественно, – процедила обладательница густой челки, – великолепное произведение!

– А ведь это детектив, – усмехнулся мой муж. – Принц ищет убийцу своего отца. «Преступление и наказание» Федора Достоевского тоже криминальный роман – убита старуха процентщица. «Мертвые души» – расследование мошеннических действий. Вы читали перечисленные книги?

– Естественно, – повторила Олеся.

– Поздравляю, вы любите детективы, – засмеялся Степан.

– Это гениальные произведения! – ринулась в бой Калинина. – Поэтому сомневаюсь, что Арина Вилкина достойна хотя бы чистить обувь данных авторов.

– О! – воскликнул Степа. – Значит, вы, Оксана, интересовались творчеством моей супруги.

– Нет, конечно, – скривилась девушка. – Кстати, я Олеся. Если трудно запомнить имя человека, с которым общаетесь, советую запечатлеть его на листке и держать перед глазами. Неправильное обращение говорит о вашем пренебрежении к собеседнику!

Степан кивнул, быстро нацарапал что-то на бумаге и протянул ее хамке.

– Прошу вас.

– Что это? – фыркнула та.

– Арина Виолова – вот что написано на обложках книг моей супруги, – объяснил Дмитриев. – Не Вилкина. Держите записку неподалеку от себя и посматривайте на нее в процессе нашей беседы. Иначе и я, и Виола подумаем, что вы, Олеся, пренебрежительно относитесь к госпоже Таракановой. Вопрос: вы читали детективы Виоловой?

– Уже ответила, – скривилась школьница, – нет и не собираюсь. Не ем дерьмо на обед и не забиваю дерьмом голову!

– Но тогда почему вы уверены, что ее произведения плохи? – прищурился Дмитриев. – Не зная текста, нельзя делать выводы. Это нелогично!

– Женщина, которая не имеет высшего образования, работала уборщицей, а потом удачно вышла замуж за богатого бизнесмена, априори не способна выдать на-гора удобочитаемый мною текст. Хотя ее могут любить толпы людей, с которыми она близка ментально, – отрезала Олеся. – Так я ухожу, или мы забываем про бульварные тошнотные книжонки?

Степан взял бутылку с водой и начал медленно откручивать пробку. Я решила вмешаться в диалог:

– Госпожа Калинина! Степан Валерьевич не предлагал вам брать в руки мои книги. Представляя меня, господин Дмитриев упомянул, что его супруга – автор криминальных романов. Никто не собирался заставлять вас читать произведения, от которых у вас начинается обратная перистальтика. Вы не так поняли владельца агентства. Если та же обратная перистальтика возникает у вас при взгляде на меня, то я здесь ни при чем. А вам надо подумать, комфортно ли вам работать там, где постоянно появляется женщина, которая вызывает у вас уже дважды упомянутую обратную перистальтику.