Да я ж убью своего возможного мужа при первой же его попытке показать, кто в доме главный! Я же не терплю любого насилия, на деле или на словах, тупости, высокого самомнения и самоуправства! Я же не выживу в этом мире надменного патриархата!

- Рисса, - вывела меня из задумчивости голос Аннушки, - вас родители ждут. На вечер пора.

Ой, мамочки… Не хочу! Не хочу я на вечер!

Но кто б меня спрашивал. С двух сторон выстроились, словно конвой, две служанки, видимо, выполняя приказ отца. Вот кто отлично знал свою дочь, пусть и ошибался здесь и сейчас в ее мотивах. Пришлось идти. На ватных ногах шагать прочь из комнаты, затем – по коридору, вниз по лестнице.

Я шла и считала в уме женихов, которых буду отвергать одного за другим. Добралась до сто тридцать третьего, когда перед моим носом выросли фигуры родни, сестер с мужьями.

Эх, жизнь ты моя девичья. А я так тебя любила…

- Не кривись, Лизетта, - весело улыбнулась разряженная в пух и прах Виктория. И вот куда ее, брюхатую, на вечер понесло? За муженьком присматривать собирается, чтобы любовницу среди молодых и симпатичных дебютанток себе не нашел? – Ничего страшного на том вечере не будет, вот увидишь.

«Кроме мужиков, которых мне только и делают, что прочат в мужья», - раздраженно проворчала я про себя.

Но бодаться с родней не было смысла – они подавляли меня числом и не позволили бы настоять на своем. А потому я благоразумно промолчала и позволила расторопной служанке надеть на меня синий утепленный плащ и темно-коричневую шляпку. Серые сапожки на ногах и сменная обувь в руках у той же служанки – и можно выбираться на улицу. В карету. Именно так мы и планировали прибыть на тот не нужный никому званый вечер. Никаких порталов. Только официальное появление.

На улице моросил легкий дождик, было ветрено, сыро и темно. В общем, погода целиком и полностью соответствовала моему отвратительному настроению.

Поехали на вечер в двух каретах. Меня усадили с Викторией и Райтом, ее супругом. Алиса с Литаром, своим мужем, и служанка с вещами, отправились следом в соседней карете.

Лошади плавно двинулись с места. Оба кучера были опытными, умели править экипажами так, чтобы господа не страдали от «качки» во время поездки, пусть не очень-то длительной.

- Как приедем, сразу нацепляй на губы улыбку. Да нормальную, а не такую, как сейчас. Ты будто лимон съела, - подробно инструктировала меня Виктория. Сама она, похоже, вся горела желанием попасть на злосчастный вечер. Ну и заодно сосватать нерадивую сестрицу, куда ж без этого. Не одной же ей замужеством наслаждаться.

Я слушала молча и вздыхала, демонстративно, да.

- Лиззи, хватит уже страдать напоказ, - ухмыльнулся Райт. – Ничего ужасного в том вечере нет и быть не может. Тебя не заставляют сразу же бежать под венец с первым встречным.

- Я их никого не знаю, - буркнула я, лишь бы не молчать. – А вдруг они там злодеи какие, только прикидываются нормальными.

- Фантазия у тебя, Лизетта, - покачала головой Виктория. – Шальная. В кругу аристократов все друг друга знают. Недостойного человека туда просто не допустят.

«А демона? Его допустят?» - так и крутилось у меня на языке.

Впрочем, я промолчала. Виктории нельзя было волноваться. Так что все вопросы лучше задавать Райту. Толку будет больше.

14. Глава 14

Шумел камыш, деревья гнулись,

А ночка темная была.

Одна возлюбленная пара

Всю ночь гуляла до утра.

А поутру они проснулись,

Кругом помятая трава,

Да не одна трава помята, -

Помята молодость моя.

«Шумел камыш»[1]

Вечер устраивали в особняке герцога Генриха ронт Сойского, троюродного брата нынешнего императора и его первого советника. Видный мужчина в годах, он славился своим гостеприимством. А еще – любовью к молоденьким служанкам, которую не смог преодолеть за время брака. Его жена, герцогиня Марианна ронт Сойская, того же возраста, что и супруг, давно зная об этом пристрастии своего мужа, нанимала в дом только мужчин и женщин старше тридцати-тридцати пяти лет. Это все мне поведал со смешком Райт.