– Кто-нибудь, уведите ее, – крикнула та в ответ. – Не видите, бедняжка больна!

– Она не больна, – радостно проорала Тринни. – Лиза Джордан напилась!

Да, я напилась. Я была так пьяна, что, когда меня привезли в отель, я вломилась в стенной шкаф, перепутав его с туалетом. Хорошо еще, вовремя опомнилась.

Но, к сожалению, я все же выпила недостаточно для того, чтобы потерять дар речи. Желание говорить, еще более нелепое и горькое, чем на свадьбе Мэри, овладело мной, и я совершила поступок, который ни одна пьяная девушка не может простить себе наутро.

Я позвонила ему. Я сняла трубку и позвонила Ричарду. Даже то, что мне придется оплатить звонок (а позвонить из гостиницы стоило в три раза дороже, чем с обычного телефона), не остановило меня.

После третьего гудка включился автоответчик. Не то чтобы я ждала чего-то другого. Я знала, что Ричард тщательно отслеживает номера на случай, если позвоню я.

Но я не ожидала услышать на автоответчике новый текст.

Больше никаких «мы с Лизой не можем подойти к телефону» с моим хихиканьем на заднем плане (он несколько раз перезаписывал это, пытаясь сам не рассмеяться). Теперь автоответчик сухо информировал:

– Здравствуйте, это Ричард. Меня в данный момент нет дома, но вы можете перезвонить мне на мобильный телефон – ноль семь семь…

Я положила трубку.

Он поменял сообщение. Он стер мое имя. Теперь все знают, что я там больше не живу. Что меня там больше нет.

Я набрала номер еще раз.

– Здравствуйте, это Ричард…

Я положила трубку.

А у него веселый голос, да? Веселый и игривый. Сексуальный голос свободного, счастливого мужчины, который ждет, что ему позвонит сексуальная свободная женщина, которой он захочет назначить свидание и оставит сообщение.

– О боже, – выдохнула я.

Я снова набрала номер.

– Здравствуйте, это Ричард. Меня в данный момент нет дома…

Что это за смех? Кто там смеется? Я отчетливо услышала чье-то хихиканье.

Кто был рядом с ним, когда он стирал мой голос и записывал эти новые слова с подтекстом: я теперь один, я свободен!

Я позвонила еще раз. Мне надо было выяснить, кто там смеется, потому что я была уверена, что смеялись надо мной.

Три гудка.

– Здравствуйте, это… – Щелчок. – Лиз, это ты?

На этот раз трубку снял настоящий Ричард.

– Да, – пискнула я.

– Вот черт, – вздохнул он. – И это ты звонила сейчас три раза подряд и вешала трубку?

– Я.

– Сейчас час ночи. Не поздновато ли для слез? Ты что, пьяна?

– Немножко, – призналась я.

– Немножко? Да я в жизни не слышал, чтобы ты говорила таким голосом. Ради бога, Лиз, ложись спать.

– Я не могу, Ричард. Я больше не могу спать. Я все время просыпаюсь и вспоминаю о тебе. Мне грустно и одиноко.

– Знаю, – сказал он. – Я получил твое письмо.

– Ну и что? – спросила я с надеждой. – Теперь ты понимаешь меня?

– Зря ты его отправила, вот что я думаю. Я только убедился в том, что был прав.

– В чем прав?

– В том, что не хочу больше быть с тобой. Не заставляй меня чувствовать себя виноватым. Между нами все кончено. Точка.

– Но я не могу без тебя! – взмолилась я.

– Разумеется, – сказал он спокойно, – не можешь же ты научиться справляться без меня за неделю.

– Я никогда не смогу жить без тебя! – заплакала я.

– Лиз, тебе правда лучше лечь поспать, – ответил Ричард. – И мне тоже. Мне завтра рано вставать, я хочу закончить картину. Так что сейчас я кладу трубку.

– Я снова позвоню, – предупредила я.

– Я выключу телефон.

– Я возьму такси, приеду и буду барабанить в дверь, и буду сидеть на пороге, если ты не откроешь.

– Из Оксфорда приедешь сюда на такси? – хмыкнул он.

– Запросто! Мэри одолжит мне денег.