Сервантес вызывал интерес Ирвинга и в последующие годы. В 1825 г. он собирался даже написать биографию великого испанского писателя.

К.Н. Державин в своей книге о Сервантесе приводит отрывок из «Писем об Испании» (1847–1848) В.П. Боткина, в котором рассказывается о популярности Дон Кихота среди испанских крестьян. «Простой народ даже верит действительному существованию Дон Кихота. “Слыхали ли вы о Дон Кихоте?” – спросил я в одной деревне мужика. “Да, сеньор, он был манчего и очень храбрый кабальеро!” – “Давно ли он жил?” – “Давно: больше тысячи лет”»111.

Допуская возможность совпадений, даже того, что два путешественника по Испании могли беседовать с одним и тем же крестьянином, следует все же отметить, что рассказ Боткина является перефразировкой соответствующего места из очерка «Путешествие», открывающего сборник рассказов и очерков «Альгамбра» (1832) Вашингтона Ирвинга112.

Академик М.П. Алексеев в своих «Очерках истории испано-русских литературных отношений XVI–XIX вв.» отмечает, что «Альгамбра» Ирвинга была не только хорошо известна Боткину, но у современников даже существовало ошибочное мнение, что «Письма об Испании» – свободный перевод книги Ирвинга113.

Интерес к Испании, ее истории и литературе, был характерен для многих американских писателей и историков эпохи романтизма – Ирвинга, Лонгфелло, историка Испании Вильяма Прескотта и Джорджа Тикнора, автора трехтомной «Истории испанской литературы» (1849; русский перевод Н.И. Стороженко, 1883–1891). В испанской тематике было нечто весьма притягательное для американских романтиков. В их глазах старая Испания была континентальным антиподом Англии, чем-то, возможно, напоминавшим им старую колониальную Америку, еще лишенную пороков нового общества.

Генри Уодсворт Лонгфелло еще в детстве в библиотеке отца зачитывался «Дон Кихотом», а свою романтическую драму «Испанский студент» (1843) построил на сюжете, заимствованном из новеллы Сервантеса «Цыганочка». Один из выдающихся поэтов американского романтизма, Вильям Келлен Брайент, незадолго до смерти посвятил Сервантесу свое стихотворение. Однако для Лонгфелло и Брайента испанский писатель был не столько великим мастером-реалистом, сколько источником испанских пословиц и поговорок. Фольклорное начало Сервантеса особенно привлекало Лонгфелло. В своем романе «Кавана» (1849) он постоянно обращается к народной мудрости «Дон Кихота».

Сервантес вызывал пристальный интерес и другого американского романтика – Натаниела Готорна. Существует даже мнение, что его знаменитый рассказ «Молодой Браун» (1835) написан в какой-то мере под воздействием «Беседы собак» Сервантеса114. Знакомству Готорна с рассказами Сервантеса содействовал историк испанской литературы Дж. Тикнор. По совету Готорна его сестра переводила рассказы Сервантеса на английский язык.

Великий американский писатель Герман Мелвилл называет Дон Кихота среди трех наиболее оригинальных образов мировой литературы (Гамлет, Дон Кихот и Сатана Милтона)115. Образ Сервантеса и его бессмертного героя возникает на страницах рассказов и романов Мелвилла. В «Моби Дике» в главе «Рыцари и оруженосцы» Мелвилл прославляет руку, написавшую «Дон Кихота», – «чеканные листы чистейшего золота».

Иллюзорный мир Дон Кихота – это протест против испанской действительности. Донкихотство героев Мелвилла – Таджи в «Марди», Ахава в «Моби Дике» и Пьера в одноименном романе – это отрицание существующей действительности. Мысль о творческой близости Сервантеса и Мелвилла выражена в оставшемся неопубликованным при жизни писателя стихотворении «Ветхий человек» («The Rusty Man»). Уподобляясь Дон Кихоту, поэт в старости находит в рыцарских романах заповедь: