Нестор. Ну, так именно об этом мы говорим. Католическая религия – это же камень преткновения для меня и для других разумных людей.

Данте. Что может думать червь об этом выраженье?

Нестор. Проклятая горячка! – Что об этом подумают, знает каждый ребенок, и это уже вошло в пословицу, что если вскоре услышат большое, неразумное и скучное, можно сказать: «Ах, в этом вы могли бы быть католиком».

В этом диалоге Данте выступает в роли судьи, законодателя хорошего вкуса в поэзии. Не случайно он разговаривает с Нестором стихами. Однако Нестор к гекзаметроподобной речи Данте глух. Он отвечает Данте пошлыми суждениями, от которых великий поэт раздражается и просто уходит обратно в рощу, откуда вначале вышел к путнику.

Интересно, что Данте повстречался только Нестору. Принц Цербино встретится с Шекспиром, который преподаст ему урок хорошего вкуса. Но принц настолько невнимателен и поражен встречей с великим драматургом, что сразу же забывает, чему тот его научил. Выходит, что Данте, как серьезный классик, нужен Нестору как наставник принца. Иными словами, смысл этой встречи в том, что Нестор должен обучать принца классической литературе. А встреча принца с Шекспиром имеет иной смысл. Здесь важно то, что романтические устремления принца находят отклик в романтическом мироощущении Шекспира. Они – родственные души, но принц еще не достиг того уровня, когда мог бы целиком принять философию Шекспира. В рамках же пьесы Сад Поэзии – это аллегория разных уровней чтения и восприятия. Л.И. Тик как будто хочет сказать своему читателю, что восприятие поэзии требует незамутненного сознания. Поэтому мельник, кузнец, влюбленные Лила и Клеон, люди труда видят поэзию, разлитую в природе, а люди, испорченные ложными идеями просвещения, не могут почувствовать поэзию природы, их сознание затуманено сухими, абстрактными суждениями, внушаемыми схоластами и учителями-педантами. Нестор – один из таких педантов, которые ничего толком не читают, но обо всем судят с видом знатоков.

Таким образом, романтическая мифология, творимая Людвигом Тиком в пьесе «Принц Цербино», выстраивается так, что классики античной литературы и литературы Возрождения занимают в ней место учителей, богов, судей, законодателей хорошего вкуса, готовых научить любого путешественника. Иначе говоря, они открыты любому читателю, лишь бы он был способен почерпнуть мудрость из их творений. Образ великого Данте у Л.И. Тика выведен почти как образ Аполлона. Он выше всех поэтов, живущих в Саду Поэзии, он признанный патриарх и непререкаемый авторитет.

Стих Данте из надписи на вратах ада (Inferno, III: 9) в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин» появляется в контексте игривого рассуждения о женщинах (глава 3, строфа XXII). Обычай шуточного использования этого стиха в его время был широко распространенным. Однако, как показано в статье, в данном случае образцом Пушкину послужил «эротический» фрагмент третьей песни поэмы С.С. Боброва (1763–1810) «Таврида» (1798; 2-я ред. «Херсонида», 1804), где аналогично используется девиз «memento mori».