От смеха меня аж скрючило пополам, поэтому я не видел, смеялся еще кто-нибудь или нет. Этот смех мне дорого обошелся: весь семестр убирал туалет вместе с Кодзи. Тогда-то я и узнал, что он увлекается игрой на фортепьяно. А я как раз начинал играть на саксофоне. Так вот мы с ним и подружились. Благодаря самому вонючему учителю физкультуры и самому вонючему туалету во всей системе национального образования.

Один из наших завсегдатаев, господин Фудзимото, заходит во время своего обеденного перерыва. Прозвенел дверной колокольчик, и под порывом ветра затрепетали бумаги на прилавке. Как всегда, господин Фудзимото смеется. Он смеется, потому что рад меня видеть. Он кладет на прилавок стопку книг для меня. Я каждый раз пытаюсь отдать ему деньги, а он каждый раз не берет. Говорит – это плата за мои консультации по джазу.

– Здравствуйте, господин Фудзимото! Как дела на работе?

– Отвратительно!

Господин Фудзимото всегда говорит очень громко, при любых обстоятельствах. Как будто больше всего на свете боится, что его не услышат. А когда он хохочет от души, то просто чувствуешь, как звуковая волна толкает тебя в грудь.

Наш магазин приютился между кварталом Отэмати, где расположены офисы, и кварталом Отяномидза, где расположены издательства, и наши покупатели, как правило, работают либо там, либо там. Отличить одних от других не составляет труда. Большие деньги накладывают на своих служителей особый отпечаток. Взгляд у тех делается пронзительный, голодный. Трудно описать словами, но это так. Для них внутреннее прибежище – деньги. К тому же деньгами можно измерять свою значимость.

А служащие издательств – совсем другой народ, они одержимы маниакальной веселостью. Господин Фудзимото – прекрасный тому пример. Он каламбурит без конца и бездарно. Вот образчик:

– Добрый день, дорогой Сатору! Ты бы не мог попросить Такэси, чтобы он поставил сюда стул поудобнее? А то он, как всегда, гуляет, а тебе – сиди и сиди!

– Ну что вы! Я не сижу, я работаю. – В ожидании развязки я проявляю осторожность.

– А я и сказал – тебе «си-ди», CD – хохочет он.

Я невольно морщусь, но его это не смущает. По нему, чем хуже, тем лучше.

На этот раз господин Фудзимото ищет чего-нибудь в духе Ли Моргана[14]. Я рекомендую ему «Кадиллак для папочки» Хэнка Мобли[15], и он покупает не раздумывая. Я знаю его вкус. Чем фанковей, тем лучше. Когда я передаю ему сдачу, он неожиданно серьезнеет. Снимает очки с толстыми стеклами, протирает их и говорит более официальным тоном:

– Позволь поинтересоваться, Сатору. Не собираешься ли ты в следующем году подавать документы в колледж?

– Да что вы, нет, конечно…

– Ты еще не выбрал профессию?

Он уже не раз заводил этот разговор. Я знаю, к чему он клонит.

– Нет; правда, пока у меня нет конкретных планов. Поживем – увидим.

– Конечно, Сатору, это абсолютно не мое дело, и прости, что вмешиваюсь. Я позволяю себе это лишь потому, что у меня на работе открылась пара вакансий. Конечно, скромных. Немногим лучше должности редакционного мальчика на побегушках, по сути. Но если ты заинтересуешься, с радостью дам тебе рекомендацию. И на собеседование устрою. По-моему, неплохой вариант. Знаешь, когда-то я сам начинал с этого. Длинный путь начинается с первого шага.

Я обвожу взглядом магазин.

– Это очень заманчивое предложение, господин Фудзимото. Но я не знаю, что сказать.

– Обдумай все хорошенько, Сатору. Я на несколько дней уеду по делам в Киото. Пока не вернусь, собеседования не начнутся. С твоим хозяином я сам могу поговорить, если это тебя смущает. Я знаю, Такэси хорошо к тебе относится, так что не станет вставлять палки в колеса.