Знаю, фамильяров принято за порогом оставлять, но если за Беляшом не присматривать, будет хуже. Вот и таскаю с собой, чтоб снова не убежал.

- За ягодами, - прошептала я в ответ. - Матушка для пирога просила.

- Тс-сс, - раздалось откуда-то, и мы замолчали.

Хоть и забились мы с Лаорой в дальний угол, как и полагалось младшим ведьмам, а видно и слышно нам было все, что в избе происходило. Лавки здесь стояли вдоль трех стен, а подле четвертой устроилась кривая палка, на которую уместили две черных свечи. Они загорались лишь тогда, когда к ним подходила старшая ведьма, в остальное время обходились лучинками. Теперь же, едва Шосса сделала шаг вперед, свечи вспыхнули таким ярким пламенем, какого мы отродясь не видели. По избе прокатился взволнованный шепот.

- Чужаки! - проревела Шосса, поднимая руки к полотку. Мы замерли. - Маги Вольноземья, убивающие все на своем пути. Они снова вернулись! Я взываю к вам, ведьмы, к вашим силам и могуществу! Сохраним Дикие Земли нетронутыми, защитим от гибели!

- Клятву! - пискнул кто-то, и ведьмы одобрительно загудели.

Я вздрогнула. Клятва - высшее подтверждение верности племени. Стоит ее нарушить, ведьму ждет неминуемая кара, какой она будет, решает Шосса, как верховная. А великодушием она не страдает, легко догадаться, что кара будет смертельной, вопрос лишь в том, насколько мучительной.

- Клятва, - легко перекричала собравшихся Шосса. - Клянитесь убить чужаков, едва попытаются они захватить наши земли. Под страхом смерти не раскрывайте наших секретов, пусть сохранится колдовство лесных ведьм для потомков или исчезнет вовсе! Клянитесь!

В руках Шоссы возникла ритуальная чаша, по-очереди ведьмы подходили к ней. Кривым кинжалом выпускала Шосса каплю ведьминой крови из ладони, а та шептала слова заветные. С гордо поднятой головой подошла к верховной Лаора, она не шептала, говорила в слух, призывая на головы чужаков страшные проклятия. Я лишь поморщилась. Мне вдруг вспомнился синеглазый маг, я представила, как этим самым кривым кинжалом перерезаю ему горло. От ужасной мысли из глаз брызнули слезы.

Тем временем Шосса подслеповато прищурилась, обвела взглядом комнату и, не заметив меня, притаившуюся в углу, удовлетворенно кивнула:

- Все.

Бережно удерживая в руках чашу с ведьминой кровью, она скрылась за неприметной дверью. Ко мне уже спешила Лаора, и я не совневалась, что в отличие от верховной она точно заметила, что моей крови в чаше нет. Дрожащими руками я достала свой кинжал и уколола ладонь. И пусть клятву я не принесла, но никто теперь Лаору слушать не станет, всем известно, что сестринской любви между нами отродясь не было. На то мы и темные лесные ведьмы.

Жизнь в деревне потекла своим чередом. Старшие ведьмы, как и прежде, по вечерам отправлялись в общую избу к Верховной, запирали ее на засов и колдовали. Что они там делают, нам с Лаорой было неведомо - слишком юны, до таинств не допущены. Кроме нас юных ведьм в деревне не было, вот и коротали мы вечера за колкой беседой, ибо дружбы меж нами не водилось, а идти в метель было некуда.

- Так значит, ты и правда их видела? - спросила Лаора, лениво постукивая пестиком по ступке с травами. - Жаль, что они тебя не заметили, глядишь, прибили бы.

- Тебе-то что с того? - хмуро отозвалась я. - После и тебя бы отыскали.

- Дурная ты ведьма, Лисса, - фыркнула Лаора. - Думаешь, я не знаю, кто кроля давеча утащил да сухими яблоками в сарае кормил? Верховная в ярости была.

- Чего ж не сказала? - удивилась я.

- Не время, - загадочно отозвалась сестра. - Кроль - песчинка, поорет Верховная да перестанет. А вот коли покрепче что узнает...