- И как ты это приворотное зелье подливать собираешься?

- С чего ты взяла, что это оно? - насупилась сестра, помешивая ягодное варево в котелке.

- А, ну да, это вечерний отвар. Угостишь? - я сделала шаг к бурлящему зелью, но Лаора преградила мне путь.

- Нет, конечно, - фыркнула она. - И вообще, держись от зелья подальше. И от мага тоже.

- Сдался мне твой маг, - засмеялась я.

- Ты что, решила ослушаться Верховную? - прищурилась Лаора. - Если ты не примешь силу...

- То у тебя будет на одну сестру меньше, - я пожала плечами.

Как по мне, со всех сторон выходило худо. Если я силу не приму - в лучшем случае, она меня выжжет дотла, а в худшем - лишит разума. Живых безумных ведьм я до сих пор не встречала, так что несложно догадаться, какая участь меня бы ждала. Если же сила мне подчинится, мою душу поглотит первозданная тьма. Освежеванные тушки животных навсегда станут для меня чем-то вроде разрезанной морковки. Но самое страшное, что и человеческая жизнь потеряет ценность. Недаром говорят, что темные ведьмы хуже зверя.

Звери нападают лишь по необходимости: ведомые голодом и страхом, в поисках пищи или охраняя свои границы. Темные ведьмы могут напасть из одного лишь любопытства, а еще - от жадности. Ведь сил всегда мало, чем больше их становится, чем больше хочется. Будто в бездонную бочку льются силы полной рекой, исчезают в ней, не принося ведьме удовлетворения. Нет, я так решительно не хочу!

- Знаешь, Лисса, - в голосе сестры слышалось напряжение. - Не знаю, что тебе сказала матушка, вот только не думай, что ты какая-то особенная. Неспроста ведьмы ждали двадцати весен.

- Ты права, - я понизила голос до шепота. - Это все заговор племени, чтобы меня убить! Попроще же способов нет?

- Тьфу, дура! - не выдержала Лаора. - Глаза бы мои тебя не видели!

Была бы я по-настоящему темной, исполнила бы ее маленькую просьбу. Мало что ли проклятий придумано? Но я решила иначе, потому что смотреть на нервную Лаору и мне не хотелось. Набросила теплую накидку, впрыгнула в сапожки и ушла, прихватив Беляша.

Под ногами хрустела тонкая ледяная корочка, воздух пах морозом и хвоей. С каждым вдохом я чувствовала, как делится лес своей живой силой, добровольно. И эта сила, чистая и светлая, наполняла меня изнутри, насколько могла она наполнить неинициированную ведьму.

В одном Лаора была права, как ни грустно было это признать. Коли Верховная что-то задумала, от своего она не отступится. Если представить, что принимать силу я не хочу, во всяком случае уж точно не так, а отказаться мне не дадут, то выходило, что одним единственным способом избежать страшной участи был побег. Только к нему следовало подготовиться, сделать так, чтобы ведьмы не смогли меня найти.

Кажется, что-то неуловимо менялось в лесу с каждым днем. Не могло сильное колдовство пройти бесследно, о том и бабка Гретта говорила. Не мудрено, что вольноземские маги явились, воздух словно искрил темными всполохами. Прежде я такого никогда не замечала. Да и деревья будто стали иными: когда-то ровные, красивые, теперь путались они меж собой голыми ветками, переплетаясь, будто какой-то неведомый паук сплел деревянную паутину. Я пожалела, что вышла из дома сейчас. Не знаю, что там призвали старшие ведьмы, но я уже по колено проваливалась в снег, а ветер бросал в лицо колючие льдинки.

Я вдруг почувствовала, как из меня выпустили магию. Будто бы раз - и нет, опустошили, как воду из ковша выплеснули. Платье туго сдавило грудь, мешая сделать вдох. Беляш, убежавщий было вперед, теперь жался к моей ноге, изо всех сил стараясь сохранить во мне толику колдовства. Ему это удавалось с трудом, слишком мала была моя сила, слишком слаб был фамильяр. Плохо слушающимися пальцами я раздирала платье, понимая всю зряшность этой затеи. Давит не одежда, давит вязкая и плотная колдовская сила, черная, как уголь, чужая. Неужели, удалось? Никогда еще ведьмы так близко не касались Истинной силы. Значит, осталось мало времени, или убежать, или...