Я не выспалась ночью, поэтому перелет, да еще и с пересадкой показался мне мучительным. Я то и дело проваливалась в тяжелый, без сновидений сон, просыпалась понимая, что все еще в самолете. Зато выйдя из самолета вдохнула полной грудью просоленный, горячий морской воздух поняла — я сбежала. Пусть и ненадолго.

Дома тоже случалась жара. Порой — до сорока градусов. Но жара там была иной, мучительно сухой и пыльной, раскалённой, когда степь выгорала до серого цвета. Здесь же ярко, так ярко словно вечный праздник.

В аэропорту я растерянно замерла. Куда идти, зачем? Звонить Марату? Я крутила головой несколько минут, потом увидела загорелого дочерна парня в шортах и футболке, который держал табличку с моим именем.

— Анна это я, — подошла я к нему.

Лететь пришлось снова, но теперь всего сорок минут, на крошечном, будто игрушечном самолетике, низко-низко над оглушающе лазурным морем. Тут и там пестрели россыпи островов. Мы сели на одном из них. Здесь парень, коряво говоривший по русски подхватил мои вещи и закинул в багажник припаркованного недалеко автомобиля. Спрятаться в его салоне после шума и гвалта маленького, но забитого людьми аэропорта, скорее похожего на автостанцию провинциального городка, было блаженством. Режим полета с телефона я убрала только сейчас. И он сразу яростно завибрировал кучей сообщений. Андрей.

“Ты где?”

“ Ты где, чёрт возьми?”

“Аня, блять”

“Да я погорячился. Да, я был неправ, слышишь? Включи телефон, мать твою, Аня”

“Я волнуюсь. Простиииии. Аня, ты не можешь меня бросить”

“Аня!”

Я смотрела на них долгую минуту. Затем все же ответила.

“Напишу через несколько дней”

И выключила телефон, испытав неимоверное облегчение. Мы тем временем удалились от городка. Дорога то петляла по тропическому лесу, то выныривала на безлесые холмы. Остановились у кованых автоматических ворот, которые послушно открылись нам навстречу.

За ними пальмы. Дурацкие пальмы которые с детства для меня были синонимом рая. Цветы такие яркие и вызывающие, что казались ненастоящими. Двухэтажный дом с колоннами по центру и большими панорамными окнами, часть из них распахнута. А главное — море. Море и полоска белого песка, к которому тоже подкрадывались пальмы.

Я вышла из машины. Никакого городского гвалта, только размеренный ропот волн. Порыв жаркого ветра пошевелил кроны пальм. Из леса, который начинался за домом и убегал на холм раздался крик какого-то животного.

Парень снова взял мои сумки и я прошла за ним. Марат нашелся на терассе. Сидел у бассейна, в шезлонге, закинув ногу на ногу. Такой невозможный в шортах и футболке — таким я его не видела. Такой непривычный, такой красивый.

— Привет, — сказал он, словно мой приезд был чем-то определенным и разумеющимся.

— Привет. А я вещей почти не взяла…

— Зачем они тебе? Сэм будет приходить только когда будет нужен. Мы здесь одни. Раздевайся. Будем ходить нагими, словно Адам и Ева.

С площадки перед домом раздался звук отъезжающего автомобиля — Сэм нас покинул. Я сомневалась только мгновение. Затем сняла пропахшую самолётом рубашку. Футболку, джинсы. Бросила все прямо на прогретые солнцем деревянные полы террасы. Туда же отправила и трусы с бюстгальтером. И голой пошла к морю.

13. Глава 13. Марат

По моему, она просолилась насквозь в первый же день. Сам я был достаточно равнодушен к морю, и все свои последние выезды на юга довольствовался солнцем и комфортабельным бассейном. Анна же воспринимала море по детски восторженно. Настолько, что это было заразно. И я, как ребёнок, бежал за ней по причалу и с разбега прыгал в теплую солёную воду. И смеялся, разбрызгивая воду, ловя Анну за ноги в воде, чтобы не сбежала, юркая и гибкая, словно русалка.