— Айдиль, ты что-то недоговариваешь, — наблюдая за парнем в зеркало заднего вида, я заметила, что он нервничает.

— Я кое-что слышал, — отворачивает лицо в боковое окно, будто не может смотреть мне в лицо. Моя тревога стремительно ползет вверх.

— Что? — испуганно выдыхаю, посматривая на камеру.

— Свадьбы не будет, — не успеваю счастливо перевести дух, как парень продолжает: — У них дед в тяжелом состоянии. В конце недели проведут обряд, после которого тебя заберут в семью Гасановых.

Нет! Не хочу!

А как же школа?

Можно же отложить свадьбу еще на год… на два…

Я не хочу…

— Дедушка согласился? — Айдиль не отвечает. Да и зачем? Мы оба знаем, что последний год Карим Алибеков торопил Гасанова со свадьбой. Возможно, именно он и настоял на ускорении процесса передачи меня в чужую семью.

До выпускных экзаменов осталось всего ничего — три месяца. Я хочу окончить школу и поступить в ВУЗ, но, видимо, моим планам не суждено осуществиться!

Ненавижу…

Если у нас гости, никто не станет подключаться к камере и следить за мной, но впервые мне не хочется говорить. Я варюсь в собственном котле беспросветного отчаяния. Понимая мое состояние, Айдиль тоже молчит. Я чувствую его поддержку, большего он сделать не может.

— Айдиль, останови у бокового входа, — прошу парня, когда мы доезжаем до дома. Этим входом обычно пользуется прислуга и я. Не хочу никого видеть сейчас!

Запираюсь в комнате, падаю на постель и даю волю слезам. Ну и пусть глаза будут красные, а лицо опухшее, мне все равно!

Через час ко мне заглядывает тетка и требует спуститься помочь на кухне. Как жаль, что у меня нет слабительного, я бы им всем подсыпала в еду, а двери в уборные заблокировала!

— Почему глаза красные? — спрашивает Ирада, когда я спускаюсь. Ответа она не ждет, потому что знает: я не отвечу. Я давно перестала пытаться им понравиться. Ребенком я старалась во всем им угодить, наивно полагая, что тогда меня полюбят. Последнее время я ни с кем не общаюсь, отвечаю короткими репликами — и то не всегда.

Тетка пренебрежительно смотрит на мой наряд. Да, я старалась, выбирала. Бесформенное платье отвратительной мелко-пестрой расцветки она подарила мне на прошлый день рождения, я его ни разу не надела, а вот сегодня пригодилось.

— Когда приедет семья твоего жениха, поднимешься и переоденешься, — бросает она.

И не подумаю!

— Зачем? Это платье ты мне подарила! Помнишь? Известного итальянского бренда, что стоит дороже некоторых автомобилей и бриллиантовых украшений, — именно такими словами она расхваливала эту тряпку перед дедом и дядей, когда вручала мне коробку, перевязанную красной лентой.

Ирада поджимает губы, понимает, что я издеваюсь, но ничего не может сказать. Ее задевает, что нас слышит прислуга, они ведь прекрасно понимают, сколько это платье могло стоить.

— Это старая коллекция, — выговаривает она. Страшная она в этот момент. И так не красавица, а тут лицо перекосило от еле сдерживаемых эмоций, сразу все морщины обозначились.

— Новая еще не вышла, — не скрывая насмешки в голосе. — Фарида, что помочь? — прохожу мимо тетки, всем своим видом даю понять: разговор окончен.

Когда приезжают Гасановы, она предпринимает еще одну попытку отправить меня переодеться. Как бы не так! Я не хочу ему нравиться!

— Ты и так полная, а это платье делает тебя жирной свиньей! — шипит Ирада мне на ухо.

— Пусть знает, что женится на жирной свинье, — пожимаю плечами. Я не считаю себя полной, а если кому-то что-то не нравится, могут не смотреть!

Мы выходим к гостям. Все эти церемонии невероятно раздражают. Я бы нашла причину сбежать, но мне хочется посмотреть на Эльдара. Хочу понять, я так же буду на него реагировать, как и четыре года назад?