Будучи ребенком, Дэннис был уверен, что врачи не умирают, они ведь знают о здоровье все. Мальчик еще долго не верил в то, что это случилось взаправду. Каждый вечер он садился по-турецки на коврик в прихожей и ждал, пока в дом войдет отец, отряхнется, как собака после дождя (так он смешил мальчика), опустится на колени и поцелует его в лоб. «Как дела, малыш?» – спрашивал Дэнниса отец, и дела становились на порядок лучше. Без отца жизнь Дэна сильно изменилась. Брешь, оставленная после его смерти, так и не затянулась. Он рос меланхоличным и замкнутым ребенком.

Оба родителя Дэнниса были врачами, они встретились на медицинской конференции в Сиэтле и с тех пор не расставались. Мать Дэнниса была анестезиологом-реаниматологом, а отец терапевтом. Их случайная встреча в буфете в перерыве между лекциями стала началом бурного романа. Очень скоро Нэнси уволилась из больницы, где работала в последние годы, собрала чемоданы и переехала из родного Иллинойса к Питеру в Портленд. У Нэнси был прекрасный послужной список, и она легко смогла устроиться в одну из лучших клиник города – Медицинский центр Портленда Провиденс.

Дэннис был вторым, но единственным ребенком в семье. Его старший брат Джастин умер еще до рождения Дэнниса. Это случилось в мае 1989 года, Джастину было всего четыре года.

По субботам Флинны всегда проводили время дома. Питер увлеченно читал книгу в гостиной. Нэнси готовила обед и одним глазом наблюдала в окно за играющим во дворе ребенком. Она отвлеклась лишь на секунду, чтобы достать пирог из духового шкафа. За окном раздался сигнал клаксона и завизжали тормозные колодки. Сердце Нэнси оборвалось и рухнуло вниз вместе горячим противнем, выскользнувшим из трясущихся рук. Она крикнула «Джастин!» и бросилась на улицу. Питер бросил книгу и выбежал вслед за женой.

Полуденное солнце слепило, его лучи утопали в асфальте, рисуя миражи. Дорога была будто усеяна мокрыми пятнами, в одном из которых лежал Джастин. Вот только пятно под мальчиком, в отличие от других, было багровым. Над телом ребенка нависал капот красного «Форд Эскорт». Из машины выбежал пожилой мужчина, он сел на колени, склонился над ребенком и потрогал пульс. Затем проверил дыхание и закричал по-звериному, так, будто это его, а не мальчика, сбила машина. Эхом раздался крик матери, выбежавшей из двери. Нэнси за считанные секунды добежала босиком до дороги. Она яростно оттолкнула мужчину от своего ребенка и схватила малыша на руки. Нэнси села на дорогу рядом с сыном, притянула к груди его теплое и податливое тельце. Она укачивала Джастина, пела колыбельную и плакала. Слёзы струились по окаменевшему лицу Нэнси. Казалось, душа покинула ее тело в тот день, чтобы воссоединиться с душой ее ребенка. Рука Нэнси под медной кудрявой головой ее сына с каждым новым движением все больше наполнялась вязкой кровью. Питер попытался отнять у нее мальчика, но она не позволила. Нэнси качала сына до тех пор, пока не приехали скорая и полиция.

Водитель Форда плакал и просил прощения. Мальчик выбежал очень быстро, из-за ограды его совсем не было видно, у водителя не было возможности вовремя заметить ребёнка и среагировать. Он давил на тормоз изо всех сил, но было уже слишком поздно. Ударившись об асфальт, Джастин получил открытую черепно-мозговую травму, несовместимую с жизнью. Он умер сразу, ему не было больно. Скорее всего, он даже не успел испугаться.

Питер очень тяжело переживал потерю сына, но горе его было тихим. Он на время замкнулся в себе и, сам того не желая, отдалился от супруги. Тогда как ее горе было отчаянным, стихийным, она просто не могла смириться с утратой. Ее сердце рвалось из груди от боли. Эта скорбь была не простой душевной болью, она была такой же реальной, как сама Нэнси. Она физически чувствовала, как скорбь полосует ножом ее безутешное сердце, как душит ее осознанием реальности происходящего. Нэнси будто провалилась под лед, ее тело сковало ледяной водой, она не могла выбраться и не могла позволить пучине горя поглотить себя до конца, поэтому отчаянно билась об лед, все больше теряя связь с действительностью. Кроме того, у Нэнси начался второй триместр беременности. Буйство гормонов только усугубляло ее состояние. Питер настоял на том, чтобы обратиться за помощью к их коллегам из психиатрии. После долгих уговоров Нэнси все-таки согласилась пройти лечение. Несмотря на опасения за плод, врачи все же назначили Нэнси легкие психотропные препараты. Некоторое время она даже провела в закрытом лечебном учреждении, но после родов комиссия приняла решение о необходимости вернуть женщину в привычную среду. У нее снова появился смысл жизни – ее ребенок.