– Тебя тоже дилетантом не назовешь, – успокоил я начальника и устроился на свободном стуле. Стул жалобно скрипнул, но выдержал. Хлипкая здесь мебель… На письменном столе царил беспорядок: лежали какие-то коробки, пачки бумаг и пустой рюкзак Тернера. – С какой радости вчера надрался?

– Не знаю. Накатило что-то…

– Опять воспоминания?

– Нет, – Чамберс лениво отмахнулся, – скорее – усталость. Мне иногда кажется, что я слишком долго живу. Как ни крути, но в жизни есть определенный рубеж, за которым все выглядит иначе. Иначе смотришь на окружающих, на мир и на воспоминания. Ты начинаешь ценить то, что было, и перестаешь жалеть о том, чего у тебя никогда не будет.

– Ясно, – отрезал я. – Устал, значит, от жизни, меланхолик ты наш новоземельный? Джек, по-хорошему тебя надо вздуть за такие мысли. Чтобы дурь выбить. И не надо дергать на меня бровями. Ты начальник или так, погулять вышел? Запомни: это не усталость, а неправильное восприятие мира! Уезжать пора. В дороге все дурные мысли выдует, и хандру как рукой снимет. Поверь, я знаю.

– Он мне еще будет рассказывать, как там бывает!

– Что поделать, – я развел руками, – если до самого не доходит, то надо объяснять.

– Шел бы ты, Поль… прямо, и никуда не сворачивая…

– А я и пришел. К тебе. О делах поговорить. Если точнее – о людях.

– О людях? – Чамберс обреченно вздохнул и поставил пивную банку на стол. Судя по переполненной пепельнице, он спал всего несколько часов. – Давай о людях, если больше поговорить не о чем. С кого начнем?

– С пьяницы Джека Чамберса, – ухмыльнулся я и разложил на столе бумаги. – Ладно, не кипятись! Тебе, как я погляжу, и так хреново.

Конец ознакомительного фрагмента.