Крайтон устало ссутулился на барной стойке и передвигал с места на место стакан с водой, пока бармен не отобрал его, устав слушать скрип.

– Не нужно этого делать, – в который раз повторил. Тиль Вилеш не разжимал губ и не смотрел на сына. Не одобрял предстоящий визит в лечебницу, о котором Сайген лично договорился, а его поставил уже перед фактом.

– Спать спокойно не могу, – Сайген глянул на Крайтона, пытаясь объяснить. – Он там прохлаждается, пока мы с ума сходим.

– С ума сходите только вы вдвоем, – заметил Теуш, присаживаясь рядом. – Шейд запаковался ото всех, а ты старательно конопатишь каждую щель, чтоб не сквозило. Почему ты не поговоришь с ним? Прямо, честно?

– Давно пора запихать его в машину и привезти сюда, – проворчал Тиль Вилеш. Сайген исподлобья глянул на него, а отец вздернул брови и добавил: – Показать могилу, чтобы не тешил себя иллюзиями. Пусть поистерит, порыдает. Побьет кого-нибудь в конце концов. Его, например, – кивнул на Крайтона, изумленно открывшего рот.

– А я что?

– Ты не сломаешься, – пояснил Теуш. – Думаю, Шейд будет зол, если с ним такое провернуть.

– Любопытные у вас методы реабилитации, – проговорил Сайген и встал. – Поразмышляю над ними на досуге. А сейчас поеду. Пора.

– Компанию составить? – спросил Теуш.

Сайген отказался. Хотел остаться с Атари наедине.

Крайтон поднялся за ним.

– Провожу к машине.

– Проводи, – проговорил Сайген. Проходя мимо пылающего камина, глянул на кресла. Махнул рукой Даичи, прохлаждавшемуся в одном из них. – Боже мой, июль месяц, а мы дрова палим в неимоверном количестве…

Кондиционеры не успевали охлаждать зал. Счет за электричество будет сумасшедшим, хотя отца, казалось, этот вопрос не волновал. Сайген иногда подозревал, что у того припрятана где-то печатная машинка, на которой штампует деньги.

– Кое-что удалось узнать, – тихо известил Крайтон эроса, склонившего голову. – Ее прессуют на работе, вынуждают уволиться. Начальство. И, уверен, на это самое начальство кто-то тоже наседает. На нее вешают все косяки.

– Почему она ушла из больницы?

– Обвинили в аморальном поведении. Вроде как обнаружили в палате с мужем одной из пациенток. В щекотливом виде, в то время как сама больная крепко спала там же. Вменили Шатисе ее усыпление. Замяли скандал только из-за ее отца.

– Интересно получается, – Сайген вспомнил слова Шейда о разводе родителей Атари. Вскинул глаза на Крайтона. – Тот мужик, из Остина – помнишь его? – Когда Крайтон кивнул, продолжил: – Я вот все думаю, не папочка ли Атари это был? У тебя есть его фото?

– В любом источнике найдешь. Только вот… – Крайтон открыл дверь на улицу, пропустил внутрь Олив и Тиина. Дождался, пока выйдет Сайген, закрыл за ними дверь снаружи, потом только закончил, щурясь на солнце: – Лица не видно было совсем. Я не возьмусь утверждать. Если это он, то ублюдок больной на голову. Боль, пытки и любовь – для меня понятия несовместимые.

Сайген поморщился при упоминании об участии в давнишнем акте. Имя Шатисы, сорвавшись с губ того человека, до сих пор звучало в ушах. Что общего у них было, он пытался выяснить. Крайтон вызвался помочь.

– Ты, если можешь засветиться из-за меня, лучше бросай, – предупредил эмпата, подозревая, что тот использует какие-то свои связи. – Найду другие источники. Вся информация исчезнуть не может, по-любому где-то что-то вывалится.

– Пока все под контролем. Но что ты собираешься делать, когда узнаешь всю ее историю? Вы даже не общаетесь, какой резон лично для тебя в ней?

Не общается, потому что не может. Не умеет физически приблизиться и не потерять при этом способность соображать и управлять своим телом. В чем причина подобного феномена, ему вряд ли ответит кто-либо на планете.