– Тормози! – крикнул Шейд, хватаясь за ручку двери. Взгляд метнулся в зеркало, назад. Сайген в тот же миг прижал голову Зои к себе. Сердце екнуло и замерло, колеса протяжно завизжали, заскользили. – Прямо! Не сворачивай!!

Запах жженой резины забился в салон. Зоя изо всех сил вцепилась в Сайгена, вдвоем врезались в передние кресла и повисли на ремнях. Теуш и Шейд успели заметить только отбегающего к обочине человека и выставленные посреди дороги металлические барьеры. Теуш крутанул руль. Шейд машинально закрыл глаза и обхватил руками голову.

Машину занесло. Жесткий удар об отбойник, и она завалилась набок, моментально битое стекло разлетелось по салону, внутрь ворвались ветер и пыль. Ремень с силой врезался в грудь, выдавив весь воздух, Шейда швырнуло в сторону. И он повис над прижатым к двери Теушем, онемевшими пальцами закрывая свое лицо. Все пытался вдохнуть, сипло, натужно. По шее потекла кровь, теплая, вязкая. Она и привела его в чувства. По позвоночнику промчалась вспышка боли, с хрипом втянул в себя воздух и едва не закричал от прострелов в груди. Но все же закашлялся, умирая при каждом вдохе. Отнял руки, все в крови. Своей. Драгоценной, он не мог ее дарить земле, она нужна была двум людям, без которых уже не мыслил себя.

– Эйна… – шевельнул губами. Он сам жив, значит, и Сайген тоже. – Эйна… Сайген?

На заднем сиденье кто-то зашевелился.

– Шейд? – вяло, слабо отозвался Сайген. – Цел?

– Почти, – шепнул Шейд. Зажмурился от разодравшей грудную клетку боли. – Ты?

Сайген вдохнул, подвигал руками, ногами. Шок не дал понять, где болит на самом деле, а где – за компанию.

– Вроде ничего не сломал, – выдавил и потом только сообразил, что в руках сжимал кого-то. Зою. Осмотрел ее в свете потолочной лампочки: дышала. И крови не было видно. В висках застучало. – Кажется, обошлось… Она жива. Теуш?

Шейд опустил глаза вниз, на заляпанного его кровью водителя. Протянул трясущуюся руку, дотронулся до мокрой шеи, нащупал пульс.

– Эй… – как смог, потряс его. Вниз потянулась еще вязкая красная капля, упала на затылок водителя. – Я же сказал… вперед… Теуш, очнись…

Сайген начал выпутываться из ремней, значит, не сильно пострадал. Шейд еще раз попробовал расшевелить Теуша, тот застонал, потом зашипел. Повернул голову, разлепив глаза. Пробормотал великолепную речь из матюгов, после которой попытался отлепить себя от двери и повернуться. Увидел Шейда и выругался громче, в глазах заметалась паника, со скрипом подтянулся, чтобы заглянуть назад.

– Не шевелись! К чертям все… Сайген, ты выбраться можешь? Тут… Он весь в крови, его надо вытащить…

Сайген ухватился за переднее кресло, разглядев, наконец, Шейда. И покрылся ледяным ознобом. Глаза заметались со стекающей по шее крови к повисшим вниз рукам, с кончиков пальцев которых срывались вниз тяжелые капли.

– Черт… Черт…

– Я придержу отсюда, – Теуш быстро приходил в себя, уже выискивая места, за которые можно взяться. Ремень, на котором висел пассажир, вмялся в него и должен был причинять огромную боль. – Лучше бы ты потерял сознание!

Шейд побоялся двинуть плечами, только осторожно выдохнул и так же медленно вдохнул. Не вышло ничего потерять, оставалось наслаждаться знанием, что жив. Скосил глаза на Зою, но убрать прилепленные ветром к лицу волосы не мог, и разглядеть ее не получилось. Понадеялся, что Сайген сказал правду, что она просто без сознания, ибо помочь не в силах был даже себе. Давление внутри нарастало, ремень вгрызался в него все глубже. Вся тяжесть мира навалилась на грудь, в глазах начало темнеть.