Руслан Викторович в эту обстановку вливается, как капля воды в озерцо. Я же, пожалуй, подхожу ей только одеждой. Да и то: для этого клуба она, пожалуй, слишком простовата.

И первое, что я чувствую, когда миновав двух суровых охранников с рациями мы входим внутрь - дичайший просто мандраж. Нет, я волновалась и до этого, но когда мы входим в зал, у меня едва ноги не подкашиваются от всей этой роскоши, яркости и громогласности. Меня едва не сшибает с ног громкой музыкой, бешеный ритм которой отзывается бесцеремонной вибрацией в грудной клетке так, что даже дышать трудно.

Пока Руслан Викторович вёдёт меня куда-то, держа за руку, чтобы я не потерялась, я распахнутыми глазами смотрю по сторонам и всё время боюсь кого-нибудь задеть плечом. Не без труда мы, продираясь сквозь группки танцующих людей, обходим основную толпу, минуем огромную барную стойку и вскоре оказываемся в небольшом, но довольно уютном ресторане, в котором музыку из зала слышно намного меньше.

Тут даже можно разговаривать без риска, что тебя не услышат.

Мы проходим к небольшой, интимно освещённой нише и Руслан Викторович галантно отодвигает стул у стены, чтобы я села за стол. Киваю, благодарю и сажусь, не зная, куда деть руки. Складываю их на коленях и нервно тереблю пальцы. Руслан Викторович садится напротив.

Несмотря на большое количество гостей, нам практически тут же приносят меню. Причём, светловолосая приятная официантка улыбается Руслану Викторовичу так, будто неплохо его знает. И когда они перекидываются парой вежливых фраз, я понимаю, что моя догадка - верна.

Я заказываю коктейль, который мне рекомендует официантка, а Руслан Викторович - бутылку выдержанного марочного коньяка, виноград, сыр и белое мясо ломтиками.

После того, как официантка уходит, он придвигается ближе к столу и внимательно на меня смотрит.

В глазах его я снова замечаю насмешливые огоньки.

- Релакс, - произносит он. - Всё хорошо.

- Признаться, - наверное, чуть нервно заправив локон за ухо, говорю я, - я впервые в таком заведении.

- Нравится? - лёгкая полуулыбка трогает его губы.

Он улыбается очень сексуально, одним только их краешком, и смотрит при этом на меня так, что я смущаюсь ещё больше.

- Ещё не поняла, - легонько пожав плечами, отвечаю я, и немного оглядываюсь.

Наши соседи - довольно пафосная пара. Причём у блондинки с крикливым макияжем и надутыми будто яркими губами на руках - маленькая белая болонка в розовом жилетике. И в отличие от меня, эта болонка, на удивление чувствует себя довольно комфортно. По крайней мере она она спокойно лежит головой на руке барышни, и расслабленно поглядывает по сторонам. Светло-розовый язычок чуть высунут, она часто дышит, но совершенно не суетится и с рук явно слезать не планирует. Блондинка одета в платье с открытой спиной и с таким вырезом сбоку и ниже талии, которое я в жизни бы, наверное, не осмелилась надеть в общественном месте. Мужчина же напротив - вылитый бандит из девяностых - грузный, пузатый, толстошеий, щекастый и стриженный под ноль. Одет в явно дорогой костюм, но будто бы на размер больше, чем нужно. Воротник гавайской рубашки расстёгнут на две пуговицы и в свете ламп тихонько сверкает массивная золотая цепь. Цепь поменьше, из такого же жёлтого золота, у него на правом запястье, а на левом такие огромные золотые часы, что будь они на ком-нибудь поменьше, наверное, ему тяжело было бы их носить. Сто у них заставлен бутылками, бокалами и тарелками со множеством мясных и овощных блюд. Время от времени хозяйка болонки скармливает ей то ломтик ветчины, то кусочек колбаски. Та смешно почавкивая, лопает так, что диву даёшься, откуда у столь маленькой собачки такой зверский аппетит. Едва не давится, так жадничает.