Просто замечательно, Льяна. Даже страшно подумать, что теперь будет и чего вообще ожидать от рыжего. Сам он, может, и не инквизитор, но с легкостью им меня может сдать, и пускай разбираются, ему-то что.

Правда, самое неприятное, что может быть при собранной доказательной базе в отношении нелицензионной варки зелий – пожизненная блокировка сил, а лицензию можно получить, только пройдя инициацию, от чего я, собственно, так долго и отказывалась. А блокировка сил, даже временная ― это, поверьте мне, уж очень неприятно.

Я знаю, о чем говорю. Папенька, как-то особенно сильно разозлившись, на два часа, показавшиеся мне вечностью, нацепил на меня блокаторы, потом, конечно, долго извинялся, говорил, что погорячился, но те ощущения я запомнила на всю жизнь.

Ай, Льяна, справимся, и не с таким справлялись.

Ладно, кого я обманываю, это будет полная задница, потому что без магии ты никто. Не так, конечно, категорично, вон люди же как-то без нее обходятся, но они такие с рождения, привыкли пользоваться простенькими артефактами, кто побогаче, покупают бытовые порошки, зелья и более дорогие долговременные артефакты, как-то выживают. Но я… Я-то привыкла совсем к другому. Так что да, мне страшно. Страшно остаться без частички себя. Без очень значимой частички.

Твою ж, стекляшку. И где носит Рива, когда он так нужен?

Поникнув, с сомнением покосилась на стул, больше напоминающий пыточное устройство, молчу уж о кандалах, и, душераздирающе вздохнув, плюхнулась прямо на пол, собираясь погрузиться в себя и хотя бы попытаться наладить связь с фамильяром, и едва не подпрыгнула, изумленно ахнув. Пол неожиданно оказался теплым.

Ой, как тут заботятся о пленниках, даже приятно.

7. Глава 7  

Адриан

Вместе с парнями из своего отряда наблюдателей – Хардом, Нейтом и управляющим ― задумчиво смотрели на рыжеволосую девушку по ту сторону зеркала Мозелла.

— К-хм, сэр, а почему она на полу? — с недоумением поинтересовался Хард.

— Ты у меня спрашиваешь? — изумился я.

— Ну, а у кого еще спрашивать?

— Очень логично, — язвительно буркнул. — С учетом того, что я ее сегодня впервые в жизни увидел.

— Может, ей так удобно? — предположил Нейт.

— Может. Так, хватит пялиться на девочку. Вы выяснили, кто она такая и каким образом очутилась в моем доме, да еще умудрилась в обход оборудования и всех вас проникнуть в мою личную спальню?

Хард почесал затылок, переглянулся с напарником и вновь уставился на мою рыжулю.

Я ревниво сцепил зубы. Еще раньше словил себя на мысли, что ни мне, ни моему зверю совершенно не нравилось постороннее внимание к малышке. Вот и сейчас я испытывал глухое раздражение. Зверь оскалил клыки, злобно фыркая и подбрасывая картинки, как мы с ним оттаскиваем парней от зеркала и мутузим всех троих, чтобы неповадно было пялиться на чужое. Но вместе с тем, чужое условно.

В девочке я не ощутил свою пару, и меня непомерно удивляла моя реакция и реакция зверя: если она не наша, то почему мне хочется откусить всем троим головы, а зверю ― разодрать в клочья? Что за фигня? Сделав себе пометку еще раз обнюхать девчонку, дабы убедиться в своих выводах, процедил, нарушая повисшее молчание:

— Ну? Я жду. Хард?

— Нет, сэр. Ничего конкретно узнать не удалось. Девушки нет ни на одной из камер. В вашей комнате камеры по вашему же приказу не установлены. Ее изображение не проходит ни по одной базе, ни в чем криминальном она не замешана. Поиск по лицу еще осуществляется, думаю, к утру будет результат, но пока глухо.

— Диапазон взят только по Столице, если она засветилась хоть на одной из камер, значит, найдем. Если же нет, во что верится с трудом, то будем искать по другим городам, — с секунду помолчав, Нейт спросил: — Может, через окно?