– Зато вкусно, – пожала плечами я. – И потом, в Италии это национальное блюдо.

– Ага, национальное! – усмехнулась Аня. – Да это просто еда бедняков! Ведь знаешь, как она появилась? Бедные хозяйки складывали все оставшееся, перемешивали – и на сковородку. Вот вам и обед! А сейчас это выдают за национальное блюдо.

– И что, ты не ешь пиццу? – удивилась я.

Аня меланхолично пожала плечами.

– Ем, конечно… В столовой в университете, например. Девчонки из группы ведь тоже себе еду покупают, я же не буду как белая ворона капустный салат жевать! Но не каждый день я себе такое позволяю. Так, иногда. Но все-таки я приверженец более здорового питания, хотя и не всегда получается… Тортики там по праздникам – мама очень вкусный «Наполеон» готовит, летом – мороженое, конфетки-шоколадки… Ладно, до тридцати-сорока можно, пока обмен веществ не замедлился и организм переваривает все подряд. Потом уже старость – и пожалуйста, то нельзя, се нельзя… Но ты не подумай, я вот наркотики и алкоголь вообще не употребляю. И не курю! Хотя одногруппницы некоторые дымят, но я эту гадость никогда не пробовала и не собираюсь. Оно мне нужно – травить свои легкие? Да и зубы у курильщиков просто жуткие – либо желтые, либо черные. Фу, дрянь какая!

– Ты права, сомнительные удовольствия, – согласилась я. Мы еще немного поговорили о здоровом образе жизни, вредных привычках и, наконец, сошлись во мнении, что больничная бессолевая «диета» – все-таки не самое худшее, что может быть, а котлеты на пару совсем даже ничего.

Остаток дня прошел незаметно – впервые после долгого периода нахождения в больнице я не была зациклена на собственном состоянии и не мучилась бесконечными вопросами, кто меня подстрелил и когда я смогу полностью восстановиться. Общительная Аня без умолку что-то рассказывала, и я позволила ей меня увлечь. Скажу, что в обычной жизни у меня близких подруг не было – не по долгу службы я общалась только с тетушкой Милой, и этого мне вполне хватало. По натуре я одиночка и свободное время предпочитаю проводить за просмотром фильмов. Я совсем не сентиментальная барышня, которая вываливает все свои проблемы подружкам и часами может болтать по телефону. Напротив, мне вполне комфортно находиться наедине с собой, а общения хватает с клиентами и подозреваемыми. Однако сейчас я изменила себе – меня нисколько не напрягали разговоры с Аней, и я не хотела остаться одна в палате. Может, повлияло то обстоятельство, что я оказалась в больнице, может, сама обстановка так воздействовала на меня, а может, я устала от бесконечных попыток как можно скорее восстановить все функции своего организма. Я предпочла не задумываться о причинах своей внезапной «общительности» и попросту спокойно разговаривала с соседкой по палате.

Отбой в больнице был строго в девять вечера. Все та же Роза Андреевна зашла к нам в палату, вытащила из подставки две колбочки с таблетками. На одной была написана фамилия Ани, на другой – моя. Мы получили по несколько пилюль, у меня они были белые, розовые и голубые, у Ани – просто белые. Я было поинтересовалась, что нам за лекарства дают, но Роза Андреевна пожала плечами.

– Я вам не могу сказать названия препаратов, – пояснила она. – Их выписывает врач, утром таблетки раскладывают по колбам для каждого больного. Вы же говорите доктору о своем состоянии? Вот исходя из этого, вам и прописывают лекарства. После выписки – это уже касается Анечки – надо будет получить список препаратов, которые потом купите в аптеке.

– Да я знаю, – беззаботно мотнула головой Аня. – Хорошо бы те же самые получить. А то у меня иногда бессонница начинается, когда заданий в университете много, могу несколько часов ворочаться в постели и не спать. А тут – не знаю почему, но со сном у меня вообще проблем нет! Мгновенно вырубаюсь и просыпаюсь в семь утра, хотя дома могу и в пять подскочить!