Команда «Кунны» с холодным равнодушием взирала, как Микаэль поднимается на трясущиеся ноги. К их удивлению, с физиономии шахтера не сползла самодовольная ухмылка.

– Так я и сделаю, – заверил Микаэль, следя за капитаном «Кунны» голодными глазами. – Будто что-то в голову ударило: и почему я так раньше не поступил?

– А Шакальник-то шутник, – с кислой миной заметил Расмус.

– Еще мы слышали, Микаэль, что где-то поблизости может находиться Сара Мартинсен. – Голос Эджила с каждым словом становился все тяжелее. – Этой ночью какой-то ублюдок похитил ее из собственной кроватки. Даже собаку ее прикончил. Представляешь? И это у нас-то в Лиллехейме. Знаешь про это что-нибудь?

Команда «Кунны» смотрела на шахтера с неприкрытой враждебностью.

Микаэль вскинул распухающий подбородок и зашелся в кашле, в котором угадывался смех.

– Знать не знаю о пропаже какой-то говнючки.

– Тогда ты не будешь против, если мы осмотримся.

Рыбаки бросились по разным углам коттеджа. Они распахивали шкафы, открывали двери, совали сопящие от гнева носы в каждый угол. И с каждой секундой обыска убранство домика все больше приходило в негодность. Расмус, топая сапогами, отправился на второй этаж. Там что-то загрохотало.

Эджил тем временем вышел на задний двор. Огляделся. С минуту смотрел на сокровища синего брезента. Осколки мутно-красного берилла и кристаллического сланца валялись на чахлом газоне, собранные в странную пирамидку. Капитан «Кунны» улыбнулся: здесь русский парнишка, заботясь о друзьях, сказал свое мужское слово.

У ног Эджила легла тень. Микаэль замер у пластикового столика с необработанной березовой чуркой. Рука шахтера подрагивала, точно намереваясь схватить лежавший нож для резки по дереву. Эджил прошел обратно в дом, сознательно подставляя спину для удара. К его разочарованию, шахтер и не подумал этим воспользоваться.