— Я же вижу, тебя гнетет тяжесть грехов.

Лилит издала носом неприличный звук — нечто среднее между смешком и хрюканьем. Они уже третий день тащились по очередному бездорожью. По каким-то загадочным причинам — возможно, по рисунку звёзд — Алистир сделал вывод, что послание должны были доставить в замок в Сумрачных Горах. Ноги колдуньи давно уже были стоптаны в кровь, а нос хлюпал с самого болота — все остальные спутники без зазрения совести пользовались целительскими навыками Кигана, Лилит же даже не пыталась обращаться к храмовнику за помощью.

— Хочешь сказать, это поможет? — спросила она.

— У всех у нас свои тайны. Церковь лечит недуги тела, но я знаю лекарство и от мук совести, — загадочно проговорил клерик.

— Да ладно, — недоверчиво произнесла Лилит. — И в чём же оно состоит?

Киган хитро улыбнулся.

— Сначала ты должна исповедаться.

Лилит закусила губу.

— Ну-у… — протянула она и подумала: «Была не была». — Когда я ещё занималась всякими… разными вещами, был у меня один помощник, — призналась Лилит и задумалась, подбирая слова. — Так вот… помощник. И я обращалась с ним… ну, знаешь… причиняла ему боль. Била. И не только.

— Ты же была Чёрной Госпожой, — разумно рассудил Киган, ничуть не удивившись. — А он — твоим прихвостнем.

Лилит посмотрела на Кигана с нескрываемой злобой.

— Что, лавочка закрывается? Уже отпущение грехов? Так быстро?

— Ладно, ладно. Слушаю дальше.

Лилит вздохнула. Ох уж эти святые отцы!

— Ну и… теперь… у меня перед глазами всё время стоит его лицо… Распростёртое тело… Щека, прижатая к полу моим сапогом, — лицо Лилит озарила мечтательная улыбка, но она тут же вспомнила, что рядом храмовник. — Ну вот, собственно, и всё. Я не жалею, что всё пошло так, как пошло. Но вот этот… помощник…

— Я тебя понял, — Киган положил руку на плечо Владычицы. — Будь спокойна, сестра. Ты сделала первый шаг к свету.

— Правда? А что насчёт лекарства?

Киган скинул с плеча вещмешок и, покопавшись в нём на ходу, достал моток бечевки, связанной так, чтобы на одном конце получалась пятерка хвостов, усеянных тугими узлами, а на другом — некое подобие рукоятки.

— Каждый вечер перед сном. Начать можно с пятнадцати раз.

— Что? — опешила Тёмная.

— Самобичевание, — пояснил Киган и вложил верёвку в руку чародейки. — Отлично помогает от ненужных мыслей.

***

Солнце близилось бы к полудню, если бы в этом сумрачном краю его можно было увидеть на небе. Лилит устало плелась в самом хвосте растянувшейся вдоль скалистого склона процессии, когда услышала оклик впередиидущего:

— Сверху!

Чародейка стремительно подняла взгляд к небу, готовая выпустить атакующее заклятье. Раньше, чем разглядела противника, она увидела вокруг себя зелёный свет, синий, затем жёлтый — и почувствовала, что кровь понеслась по венам быстрее.

— Рух! — бросила она. — Она не видит неподвижные цели!

Со стороны самой высокой вершины к ним стремительно приближался двухметрового роста воробей с золотистым оперением.

— В пещеру! — крикнул Алистир, как обычно игнорируя волшебницу.

— Кретин! — не выдержала Лилит, но весь отряд уже прыгал по камням в сторону небольшого грота.

Лилит вздохнула и побежала следом. Рух, путь которой, как видно, просто пролегал мимо, плавно завернула в их сторону и спикировала в центр кучки людей. Лилит увидела, как гном, бежавший последним, нарисовав в воздухе неописуемый кульбит короткими ножками, подпрыгнул как мячик и оказался в пещере. Лилит же отрезал от отряда золотистый птичий хвост. Она поднырнула под чудовище и почти успела запрыгнуть в темноту, когда перед самым носом громыхнул булыжник, и лаз закрылся.