Беккерель счастливо, широко улыбается, записывает итоги осмотра в лабораторном журнале и тут же набрасывает статью о новом важном открытии в «Доклады Академии наук».
1903 год. У очень точных весов и калориметра (прибора, измеряющего количество выделенной энергии) – Пьер Кюри, высокий худой человек в маленьком потрепанном берете, с сединой в бороде, и его молодой сотрудник Альбер Лаборд, который заканчивает расчеты в лабораторном журнале… Лаборд поднимает голову – медленно, пораженно… Его удивлению нет предела.
ЛАБОРД: Выделилось огромное количество тепла! Теплом, которое образец радия выделил за час, можно растопить кусок льда, равный ему по весу! И вес образца радия не меняется! Радий при этом совершенно не расходуется!!! (Растерянно.) Это… Это что же, радий – «вечный двигатель»?! Из радия можно брать энергию вечно?! (Трясет головой.) Не может быть! Это противоречит всем законам природы!
ПЬЕР КЮРИ (улыбается): Ну, я бы сказал осторожнее: это противоречит всем известным нам законам природы! Вероятно, тут действуют другие законы природы, которых мы еще не знаем. Мы скорей всего в этом опыте даже нашими точными весами не можем определить уменьшение массы – настолько оно незначительное…
ЛАБОРД: Но ведь столько энергии выделилось! Значит… Значит, тогда радиоактивный распад – это источник колоссальной – НЕВИДАННОЙ! – энергии!
ПЬЕР КЮРИ (задумчиво трет нос): Да, похоже… Научиться бы ее еще добывать… И использовать – с умом, я имею в виду…
ЛАБОРД (не слышит): Эх! И мы даже не можем вычислить, сколько именно энергии содержится в радиоактивном распаде. Точности не хватает!
Он просто-таки стенает от отчаяния.
Новелла первая
Дорога в Чернобыль
Круглые темные шарики различных размеров висят в одной плоскости в прозрачной среде.
Среда начинает вращаться – и шарики вместе с ней, по круговым орбитам. Как Солнечная система…
– Смотри, смотри!
– Ух ты!..
«Планеты» вращаются все быстрее…
– О! Так хорошо! Оставь!
«Планеты» движутся своими орбитами с постоянной скоростью…
– Счас! Еще одно!
Сбоку загорается свет – и в лучах «светила» одна сторона шариков начинает блестеть – там «день», – а другая матово-черная – «ночь»…
– А ну, давай еще одно светило сделаем…
– Давай!
С противоположной стороны тоже появляется свет.
– И другого цвета!
…Светило-2 становится красным – шарики-планеты теперь вращаются, освещаемые разноцветными лучами с двух сторон…
– Ну и для полной гармонии…
Клик! Звучит музыка…
Меняются цвета светил…
«Планеты» вращаются – то быстрее, то медленнее…
За пределами «вселенной» – два огромных образа, похожие на искаженно-распухшие человеческие лица.
Довольный голос:
– Кайф!
Другой – иронический:
– ТВОР-ЦЫ…
…Небольшая химическая лаборатория с широким светлым окном в торце. Над круглой колбой низко склонились два человека.
Один – русый, атлетического телосложения – Сергей, лет двадцати пяти, в спецодежде – темно-синем халате, уже побывавшем в переделках, с «созвездиями» мелких дырочек, прожженных каплями едких растворов. Второй – старший, с залысинами, Саша – башковитый, крепко сбитый коротышка, в белом, давно несвежем халате, тоже с «галактикой» дырочек.
На лабораторном столе – колбы в ряд, на их стекле синие рукописные номера «1», «2», «3»… – и у стены большой металлический прибор-шкафчик: циферблаты, переключатели, клеммы, разноцветные провода…
На магнитной мешалке, внешне похожей на обычную электроплитку, стоит еще одна колба, от которой не отрывают глаз Сергей и Саша.
Круглые темные шарики различных размеров, от нескольких сантиметров до едва заметных дробинок, слаженно двигаются в ней по круговым орбитам.