— Меня с Земли увезли, но ты, наверно, не знаешь, где это место находится. Ох, тебе тоже несладко, я все понимаю. Пират-грубиян, полукот на задних лапках, так еще и робот у них с дефектами. Да ты, поешь, не бойся! Вроде съедобное, я попробовала пока готовила эти колбаски. Тут живой бы остаться - не до вкусовых предпочтений.
Тощий мальчишка был явно со странностями, будто заторможенный какой-то, может даже отстающий в развитии. Смотрел на Лику, но одновременно и сквозь нее. Хоть бы слово сказал в ответ, неужели его так запугали?
Словно поразмыслив немного, он взял мисочку с едой и неторопливо принялся поглощать зернистую массу, брезгливо отодвинув колбаски на край тарелки.
— Между прочим, зря! - искренне огорчилась Лика. - Сосиски хотя бы остренькие были в отличии от размокшей преснятины. Что поделать, скудноват нынче пиратский рацион.
Надо отметить, что на забитого бродяжку пацан тоже не был похож. Живые карие глазки, тонкие ниточки светлых бровей и гладкая безволосая голова. Ни дать ни взять - буддийский монашек.
“Может, он веган!" - внезапно осенило Лику. - "Тогда ясно почему в еде разборчивый… Надо срочно сообщить Року, пусть пересмотрит его меню!"
Она задумчиво прикрыла рот ладошкой, продолжая разглядывать мальчика, без особого энтузиазма вкушавшего принесенную пищу. Лысенький, чистенький, сидит на полу, скрестив тонкое ноги - чем-то он напомнил Лике мальчика Аанга из многосерийного мультика “Аватар”. Найдя в душе такое вполне земное сравнение, она расчувствовалась.
— Бедняжка… Обижали они тебя? Слушай, а Рок не соврал, что ты сам на корабль пробрался? Жалко, что не говоришь. Но ведь ты меня слышишь, правда?
Вместо ответа монашек на миг оторвался от безвкусной каши, чтобы пристально посмотреть ей в глаза. Лика немного приободрилась - контакт был установлен! Теперь важно не потерять эту нить…
Устроившись возле него на коврике поудобнее, она начала вслух очень эмоционально пересказывать свои злоключения. А что еще оставалось? Мальчик по-прежнему молчал. Надо признать, Лика вообще много говорила, когда нервничала, и тут она увлеклась и даже не удержалась от слез, коснувшись темы домогательств одного из мерзких похитителей. В общих чертах, конечно… ребенок все же.
— Ничего! Раскисать не будем. Давай вместе держаться. Чем бы тебе помочь... Хм, может, ты мне знак подашь или нарисуешь? Хотя я сама тут на птичьих правах, но ты-то ребенок. О тебе заботиться надо. А с этих придурков станется...
Странный мальчик не торопился выказывать никакого сочувствия незваной гостье, собственно, он и внимания-то на нее особенного не обращал, будто весь сбивчивый рассказ Лики был фоновым шумом, не более. Монашек неторопливо доел кушанье, деловито сложил пустую посуду у лестницы наверх и, вернувшись на свое прежнее место, принялся ощупывать небольшой округлый предмет, находившийся в центре его подстилки.
И вел себя пленник таким образом, словно находился в комнатушке один. Уж лучше бы наорал да выставил вон, чем делать вид, что Лика внимания не заслуживает.
— Эх, ты… Я тут перед тобой душу вывернула, поддержать хотела в твоем несчастье, а мы надо же какие гордые. Или глупые! Не желаешь знаться, так и скажи, я навязываться не буду.
И на это гневное воззвание она не получила адекватной реакции. Мальчик просто обнял тускло-мерцающую сферу, по виду напомнившую серебристый мяч, и закрыл глаза. Вскоре до слуха раздосадованной Лики донеслось мерное монотонное гудение. Парнишка, похоже, начал петь свои монастырские мантры, и сфера отвечала слабым попискиванием. В такт! Чудеса, да и только...