Нет, Вейзель неподражаем! Если Рокэ – «сорванец», то его крылатый тезка – морискилла.

Виконт улыбнулся собственной шутке и поправил шляпу. Солнце уже взошло, пыль постепенно оседала, и вообще все было прекрасно. И с чего это он так разволновался? Они, без сомнения, победят и вернутся в Олларию к вящей радости дам и девиц. Если, разумеется, не сломают шею на этой дурацкой тропе.

– Чуть дальше имеется неплохой спуск, – заметил Вейзель, – предлагаю им воспользоваться. Я уже стар для путей, которые выбирает Алва.

– Я, видимо, тоже, – вздохнул Марсель. – Не то чтоб я боялся высоты, но как-то не тянет…

Гран-дукс, генералиссимус с Просперо и штуки четыре дуксов созерцали завал. Рокэ с Варчезой и Джильди стояли чуть сзади, предоставив отцам города любоваться новеньким хаосом. В свете разъяренного солнца каменные глыбы блестели, словно черный лед. О том, что было под ними, виконту Валме думать не хотелось.

– Вы полагаете, с этой стороны угрозы больше нет? – произнес гран-дукс несколько дрогнувшим голосом.

– Фельпу – нет, – Рокэ улыбнулся. – Тем, кто попробует добраться до тракта через завал, есть. Потребуется несколько лет, чтобы камни нашли свое место и обрели устойчивость.

– Это – большой капкан для неосторожных, – заметил еж-фортификатор. – Я восхищен вашей работой!

– Генерал Вейзель – лучший артиллерист и минер Талига, – коротко сообщил Рокэ.

– Город Фельп благодарит Рокэ из Кэналлоа, – промямлил Ливио Гампана, опасливо косясь на громоздившиеся над стеной обломки.

– Господин Гампана, – Вейзель тоже заметил взгляд фельпца, – эти камни не опасны.

– И все же лучше отойти, – предложил желтолицый дукс. – Я не могу не верить вашему слову, генерал, но я не военный и не ученый. Мои глаза меня пугают.

Алва, не говоря ни слова, перешел тракт и остановился у кучи пестрых валунов. Желтолицый вынырнул рядом.

– Вы были правы, герцог, – это было явным заигрыванием: дворянские титулы в торговом Фельпе не жаловали, – среди нас были предатели.

– И кто же?

– Дукс Андреатти и полковник Саргацци. Они признались во всем.

– И в том, что сообщили Капрасу об атаке на Паучий?

– Разумеется. В доме Саргацци найдены неопровержимые доказательства их измены.

– Вот как? – Ворон тронул эфес. – Признаться, я несколько удивлен.

– Удивлены? Но не вы ли первым заподозрили Андреатти?

– По здравом размышлении я решил, что уши Андреатти слишком совершенны, чтобы оказаться настоящими. Так вы полагаете, с предательством покончено?

– Мы надеемся на это, – веско произнес подоспевший генералиссимус, – но Капрас хитер, а Бордон богат. Пока не подошла помощь, мы должны быть очень осторожны. Очень!

– Это относится и к вам, сударь, – в голосе гран-дукса звучал отеческий упрек. – Ваша жизнь принадлежит не только вам, но и Фельпу.

– Если со мной что-то случится, вам на память останутся, – Рокэ улыбнулся, – камни. Много камней… Впрочем, риска никакого не было. Мы заблаговременно отвели людей, а стену украсили трупами, впрочем, на вид весьма воинственными. Старый трюк, но действенный, особенно в сумерках. Капрас попался и начал штурм, нам оставалось лишь поджечь запалы.

– Какой урон нанесен противнику? – внес свою лепту в разговор красивый полный дукс. Марсель знал его имя, да забыл.

– Тысячи три, – Рокэ повернулся к Вейзелю. – Как вы думаете, Курт?

– Да, что-то около того. Но главное, – бергер улыбнулся совсем как человек, – они потеряли голову от страха. Мы сверху видели, как бегут уцелевшие.

– Сегодня в Дуксии будет прием в честь победы, – объявил Гампана.

Дуксы и слуги города загомонили. Только Просперо молчал как рыба, причем рыба завистливая.