Парень прекрасно понимал, что это лишь малая часть военных сил, брошеная на междоусобные войны. В одной такой стычке полгода назад погибли его родители. С помощью чудесного зрения он внимательно рассматривал речное воинство. Они же, в свою очередь, не обратили никакого внимания на него, спеша по своим делам. Всякий раз при их приближении юноша прекращал грести и испуганно смотрел на проплывающую мимо эскадру – вполне естественно для одинокого рыбака. И всякий раз они не обращали на него внимания.

В третий раз его нагнали на рассвете, когда он искал удобное для отдыха место. Джереми дико перепугался, решив, что эта череда лодок послана лордом Калахом или кем еще именно за ним. Сперва он бешено греб, безнадежно пытаясь оторваться от них… Но когда он отчаялся перегнать быстроходные каноэ и погреб к берегу, они просто пронеслись дальше, вниз по реке. Глядя им вслед, загнанно дыша и усмиряя скачущее сердце, Джереми впервые засомневался – а была ли погоня? Действительно ли за ним гнались от самой деревни дяди Гумберта?

И если никто не охотился за ним, не переоценил ли он значение таинственного наследства Сал – и себя самого, как наследника и гонца? Может, эти флотилии, которые прошли мимо, направлялись по каким-то своим делам, не связанным с Сал и ее сокровищем? Может, это просто маневры? Нет, что-то не верится. Те, кто ворвался в деревню Изюмщики, шли напролом и отдавали четкие приказы летающим тварям. И Сал, хотя и испугалась, не казалась удивленной их появлением.

Джереми не надеялся на снисхождение с их стороны. Лишь счастливый случай помог ему избежать пленения. Полагаться на удачу – последнее дело, хотя ему больше полагаться не на что.

На следующий день Джереми увидел отряды всадников, патрулирующих берег. Воины ехали на длинношеих одногорбых верблюдах и внимательно оглядывали местность. Юноша отвел лодку на середину реки, но всадники не обратили на него никакого внимания.

Кроме вооруженных отрядов, на реке почти никого не было. Джереми предположил, что из-за военных действий местные жители предпочитают отсиживаться в укромных местах или просто дома. Или же все годные лодки позабирали противоборствующие стороны.

По мере того, как Джереми продвигался все дальше на юго-восток, прибрежные поселения изменились, таких он никогда прежде не видел. Растительность стала гуще, воздух влажнее и теплее, снова запахло летом. Река расширилась и стала глубже, в нее вливались другие потоки. Джереми не знал, до сих пор ли эта река называлась Эроном. В ветвях звенели незнакомые птицы.

То, что не успела сообщить ему Сал, само возникало в голове. Но юноша до сих пор не мог определить, далеко или близко находится Пангур-Бан и сколько еще плыть до Академии. Когда он думал об Академии, возникали образы, которые мало чем способны были помочь.

Пару раз он проплывал мимо рыбачьих лодок, но спросить, далеко ли до моря, парень не решался. Не хотел, чтобы рыбаки запомнили незнакомого мальчишку, который плыл издалека.

Каждую ночь, после заката, Джереми покидал дневное убежище и продолжал путешествие вниз по реке.

И настала ночь, когда он заметил, что небо впереди странно изменилось. И в течение этой ночи там росло трепещущее, небывалое, легкое зарево, отражаясь от низких облаков. Но это виделось только левым глазом. На следующую ночь все повторилось, ярче и немного ближе. Источник этого странного света находился ближе к горизонту, чем Священная Гора.

С каждым днем, с каждым часом изменялась и река. Она начала раветвляться на множество рукавов, отделенных мелкими островками. Берега отодвинулись в стороны, вскоре они исчезли из вида.