Судя по всему, Руубен до сих пор не догадывался, куда подевалась его женушка вместе с их капризным детенышем. Узнав правду, финн, чего доброго, обезумеет и может испортить все дело, ведь он так сильно любил свою Айну, что чуть было не покинул общество этерноктов. Именно поэтому Божене пришлось вмешаться и внести коррективы в его дальнейшую судьбу, без его ведома, само собой. Блаватская послала своих людей проследить за женой Руубена, и те, улучив момент, похитили Айну вместе с дочкой во время прогулки в роще неподалеку от ее дома. Божена собиралась отдать обеих жертв Осдемониуму, но этому помешала хозяйка Похьолы, преградившая ей путь в потустороннем мире. Лоухи заявила свои права на душу Айны: будто бы давным-давно от нее сбежала в мир людей одна девушка-помощница, да прихватила с собой песню-заклинание из шкатулки с колдовскими заговорами. Песня перешла по наследству от беглянки к ее дочери, потом к внучке, к правнучке, и так досталась Айне, – ведьма почуяла свою пропажу, когда Божена переместилась в потусторонний мир вместе с женой Руубена. Пришлось Блаватской уступить хозяйке Похьолы – отдать ей женщину с ребенком. Ведьма поклялась, что, как только песня-заклинание вернется в шкатулку, обе жертвы – и мать, и младенец, исчезнут с лица земли, и даже следов их нигде не останется. К тому же, Лоухи не поскупилась, расплатилась с Боженой вседеньго́й – монетами из особенного колдовского металла, которые были в ходу в любой стране потустороннего мира, имея свойство всюду принимать вид местных денег. Меркаторы на ярмарке в Лихоморье только вседеньгу́ и признавали, ведь они вели торговлю в разных частях света. Таким образом, Божена только выиграла, отдав Айну с дочерью старухе Лоухи, ведь Осдемониум был скуп и обычно платил меньше, а порой еще и жульничал, подсыпая в кошель со вседеньго́й грошовые медяки.

До кладбища добрались на такси, но до входа не доехали и высадились чуть раньше, чтобы избежать лишних вопросов и не вызвать подозрений у водителя, – едва ли тому доводилось привозить сюда пассажиров в ночные часы. Еще не хватало, чтобы он заявил в полицию о странных личностях, отправившихся прогуляться среди надгробий при свете луны. Поэтому пришлось пройтись пешком вдоль каменной стены метров триста, а потом еще и перелезть через нее, ведь у главных ворот могли быть установлены камеры видеонаблюдения, а Божене не хотелось, чтобы их потревожили во время медитации на дне чужой могилы.

Но, несмотря на все меры предосторожности, ей казалось, что их кто-то преследует. Божена затылком чувствовала чей-то взгляд, а иногда ей слышались крадущиеся шаги далеко позади.

Кладбище скалилось плотными рядами надгробий – низких прямоугольников, похожих на черные зубы. Их вид тотчас нагнал на Божену тоску и вызвал мысли о гниющих под мраморными плитами телах. Судя по свежим датам смерти на могилах, Божена поняла, что она и ее спутники зашли в новую часть кладбища, где регулярно велись погребения. Здесь с большой вероятностью должна была найтись еще не занятая покойником могила. Так и вышло: уже через несколько шагов Руубен едва не свалился в нее, не заметив в темноте. К счастью, Марк успел ухватить финна за шиворот, – надо же, хоть какую-то пользу принес! Мужчины спустились на дно ямы и расстелили там туристический коврик из вспененной резины, а поверх уложили несколько шерстяных пледов, после чего помогли спуститься туда своей наставнице. Могила оказалась довольно просторной, даже втроем им совсем не было тесно. Правда, разлечься, как Каллела, не получилось, но Божена надеялась, что не так уж важно, в какой позе переходить в потусторонний мир – в лежачей или сидячей, поэтому они устроились, подобрав под себя ноги и прислонившись плечами друг к другу, чтобы не касаться стылой земли.