Каким взрастила мать?
И может, отодвинуть страх,
И жить, как жил, живя?
Вдруг успокоится мой враг,
А я останусь «Я»?
Но голос шепчет мне чужой:
«Ты, моська, соберись!
Не забывай, что шар земной
Поделен, берегись!»
Я вспоминаю дом родной
И дачу. И соседей!
И понимаю, что чужой
Для всех на белом свете!
И мысли быстро напрягаю:
Где «Я» моё, где «Семь все Я»?
Вдруг, встрепенувшись, понимаю:
«Люби других, любя себя!»
Ноябрьские дни
Ноябрь спокойно по земле идёт.
Не холодно. А осень сыростью не вышла.
Но непонятно тем, кто зиму всё же ждёт,
Что ждать погоду далее нет смысла.
Бушуют ураганы на востоке,
И страсти накаляются в Европе.
А север уж давно не одинокий.
И Африку загнали миром – в «попе».
В Америке горят поля, леса.
Россию душит в санкции «задира»!
И тянется такая «полоса»,
Как воз начала при «концовке мира».
Ноябрь как месяц мимо пролетает,
Как тот Октябрь сто лет назад прошёл!
Но люди помнят. Люди точно знают,
Что тот Октябрь в историю вошёл!
Ноябрь – последний месяц мокрого сезона.
Потом декабрь, а значит, вот зима.
И новый год даст шанс людям «резона»,
Ждать дни, когда придёт опять весна!
А за весной ведь лето уж не за горами.
И надо поливать, ведь жаркая пора!
Так хочется, чтоб, как когда-то сами,
Купалась в море детства детвора!
Удар по воробьям
Обычный.
Рыжий.
Свой?
Не свой?!
Пацан.
Мальчишка боевой!
Рогатку в спешке смастерил,
Друзей созвал.
«Уговорил».
И на охоту поспешил.
Стрелять по воробьям решил.
Как стал стрелять по воробьям,
Всех напугал и рассмешил!
Ведь не попал.
И тут друзьям стал говорить:
«Воробушек не смог убить.
Я пОпросту их разогнал.
Я не плохиш!
Я не нахал!
Я мир в «деревне» насаждал!
Я есть отраву им не дал!»
На острове Святой Елены
Весь мир бурлит.
В умах людей война!
Слова.
Слова.
Бредовые слова.
Военные слова.
На поле Он тропу торит,
Которой шёл войной сюда,
Вооружённый, как бандит!
О мире говоря,
В контексте разумел «война»!
Не заросла ещё зелёная тропа.
Забыл бандит, как битый и гонимый,
Вновь возвращался в домик свой,
Где от любви народной мнимой
Он славился
Лишь как изгой.
И встрял на острова.
Где жалким был, а не героем.
И жил, ища в себе себя,
И чувствовал себя изгоем.
Там вспоминал свои права!
На острове Святой Елены —
Опять вакантные места!
Учтите это, господа.
Учтите это, господа,
Идя тропой войны сюда!
Прославитесь, как Он!
И будете изгоем!
И встрянете на острова,
Где жалким будете героем.
И жить придётся без права!
Там вспомните мои слова!
Как пропадает любовь
Сначала видны недостатки:
Большие, мелкие, догадки…
Потом весь повод – раздражение.
И ненависть.
И отвращение.
Не пишут письма…
А звонки —
Лишь отвлечение от тоски.
О встречах реже говорят,
Ища причины невпопад.
И наконец, образ врага
Вникает в память на века
И там гуляет до конца.
Лишь разные души частицы
Хранят былые небылицы.
Слова любви не произносят.
В кумирах образ не возносят.
А в разговоре холодок
Сильнее, ярче,
Как звонок.
Любовь пропала навсегда…
Опять ищи, опять пора…
Московский планетарий
Присел. Удобно, мягко в кресле.
И купол яркий – полушарий,
Сижу и жду. Мне интересно,
Что может скрыться в планетарии?
Вдруг яркий свет совсем погас.
И небо вскрылось надо мной!
И звёздный мир блеснул в тот час,
Как в тихий свежий миг ночной!
Кругом все в мистики да в знаки,
И я лечу, как в корабле,
Средь звёзд, галактик, зодиаки,
Песчинкой, поднятой в песке.
Песчинкой ведь сама Земля.
Песчинкой – Солнце и Система.
Песчинкой и Галактика,
Туманности… живут несмело.
И страх ничтожества во мне
Растёт, как млечный путь вселенной!
Кругом планеты, но нигде
Не спрятаться от «неземельной».
И среди ярких многих звёзд
Ищу свою. Свою одну!
И этим занятый всерьёз,