И тут я резко посерьёзнела.

– Не произведёт.

– Почему? – удивилась она, а мне только в удовольствие было наблюдать, как живо сменяются такие чистые эмоции на её кукольном светлом личике.

– Потому что я сама буду пользоваться своим изобретением. Тайно.

– На месте Ромери я бы уже со всех ног бежала из академии... – правильно поняла мой намёк Катарина.

Только я успела злорадно потереть ладошки, как с порога лаборатории донеслось.

– Лия?

Как говорится, вспомни...

Стоит, козлина драная, переминается с ноги на ногу, но лицо состроил уверенное, типа мачо-мачо.

– Мы можем поговорить наедине? – спросил он неуместно соблазнительным тоном.

В лаборатории, кроме нас троих, никого не было. Катарина со вздохом собрала свои вещи в сумку, повесила на локоть жакет и ушла.

– Ну? – я вопросительно посмотрела на своего бывшего.

– Что ты как маленькая? Ты же знаешь, что я люблю тебя. А ты любишь меня. Мы не можем вот так расстаться. Пообижалась и хватит. Иди ко мне... – он сделал попытку обнять меня, но я ловко увернулась.

– Не надейся даже! – ледяным голосом припечатала я.

– Что ты строишь из себя принцессу! Носишься со своей девственностью! Да если бы ты согласилась стать моей, я бы не стал...

...трахать других баб.

– Ага. Как всегда, виновата я, – не удержалась и показала ему «класс!», вложив в этот жест весь свой сарказм.

– Я здоровый мужчина, и мне нужна женщина! – принялся доказывать он мне. – Если бы не твои тупые ужимки, у нас всё было бы прекрасно!

– Тупые... – задумчиво выудила я из его словесной диареи слово. Надо же, а раньше был весь из себя такой джентльмен. – Что ж, я рада, что получше узнала тебя, прежде чем раздвинула перед тобой ноги, дешёвый кобель!

– Почему ты не хочешь меня понять? – на его лице отразилась настолько правдоподобная горечь, что, будь мы в театре, я бы аплодировала стоя.

– А ты меня? – отзеркалила его вопрос.

– Когда ты рядом, я возбуждаюсь до боли в паху. Чёрт возьми, Лия, я так хочу тебя, что мне плохо! Крышу сносит! А ты упрямо продолжаешь мучить меня!

Я фыркнула. Нет, ну реально смешно. Мученик выискался.

– Мы – девушки простые. Кроме девичьей чести, нам нечего предложить жениху в качестве приданного. И позволить раздаривать себя всяким похотливым кобелям, которые не готовы на нас жениться, мы не можем, – ласково пропела я. – Всё ясно?

– Ли-и-ия... – то ли прорычал, то ли простонал он.

Да-да, моё поддельное, нежно звучащее и лишённое твёрдых звуков имя можно произнести с рычанием. Зловеще так.

Впрочем, этим меня не удивишь. Мой бедный папуля мучается со мной с самого моего рождения и тоже научился рычать на все лады.

И только я возрадовалась, что свинтила в академию, сняв с родителей тяжкое бремя пестования меня, как и тут лабораторные колбочки дрожат от рычания в мою честь.

Вот-вот готовый слететь с катушек Ромери так и прожигал меня взглядом, плавно подкрадываясь всё ближе, чтобы...

Оп! Я снова ускользнула. Ибо стараниями папули и дедули моё тощепарое тельце натренировано так, что мама не горюй. Эльфийская кровь, знаете ли, – не пустой звук.

– З-з-зараза ты голубоглазая! – вырвалось у него. – Иди сюда!

– А ну, отвалил от неё! – пробасил Глен Старлок, грозной фигурой заняв весь дверной проём.

Вовремя, как всегда.

Ну, чёрный медведь, не иначе. Его короткие чёрные волосы и звериный взгляд прямо-таки вопили, что он дико опасен.

– Сам отвали! Она моя девушка! – огрызнулся Ромери.

– Уже нет! – в тоне Глена прозвучала неприкрытая угроза.

– Только попробуйте устроить драку в лаборатории! – предупредила я. – Ни один из вас больше не получит от меня зелья!