• Лидер видит потребности общества, и они определяют его поведение.

Или наоборот: лидер сам решает, что необходимо, а что нет. Он определяет приоритеты общества.

• Лидер берет власть.

Или наоборот: лидеру вручают полномочия.

• Лидер гибкий, способный меняться.

Или наоборот: лидер стойкий, несгибаемый.

• Лидер тащит всех вперед за шкирку.

Или наоборот: лидер заботится о слабых, оберегает их.

• Лидерство добывают в бою, а потом защищают свой статус.

Или наоборот: люди выбирают лидера как самого достойного, у которого статус уже есть.

Видите, какие разные картинки?

Сколько же разных «лидерств» знает наше общество? Сколько непохожих друг на друга «типичных лидеров» мы считаем образцами, выводя из их поведения «непреложные законы – каким лидер должен быть»?

Снова зовем Вики:

«Первые признаки лидерства наблюдаются в животном мире. Для социальных животных характерно выделение из общей среды лидера (вожака), функцией которого становится поддержание внутренней иерархии при собственном доминирующем положении. Вожак получает преимущества – приоритетный доступ к ресурсам, но одновременно и несет бремя неудобств, в первую очередь связанных с защитой своего статуса».

А вот это уже по делу.

Но внимание! Вики говорит: «первые признаки лидерства». Почему это не само лидерство?

Почему нельзя напрямую проводить аналогию между лидерством у животных и людей?

Потому что набор ситуаций, с которыми сталкивается вожак стаи обезьян или волков, ограничен. А набор социальных ситуаций, с которыми имеют дело человеческие лидеры, огромен. И разные ситуации требуют от лидера-человека ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ КАЧЕСТВ.

Вот почему наши картинки получились такими разными! Вот почему в них столько противоречий! На самом деле картина выглядит так:

• иногда лидер тот, кто должен пожертвовать собой, а иногда – тот, кто жертвует другими, проявляет агрессию;

• в некоторых ситуациях, обществах, сферах жизни, культурах лидер должен быть хранителем устоев, а в других – новатором;

• порой жизнь требует от лидера неиссякаемой энергии, стремительности, а порой – умения ждать и тонкой неторопливой внимательности, и так далее.

Вот почему у нас в голове – и на Земле – столько разных лидеров.

Теперь конкретнее.

В российском культурном багаже больше образов, связанных, во-первых, с агрессией, энергией, первенством, жесткостью, авторитарностью лидера, а во-вторых – с его рациональностью, технократичностью, бесстрастием («лидер не поддается эмоциям»).

Первое, пожалуй, российская особенность, хотя и не специфически российская – этих образов много и на Западе, и на Востоке, только жесткость эта разная по своим оттенкам.

Второе – следствие того, что мы некритично заимствовали западные стереотипы времен индустриального общества – когда лидер был технократичен и механистичен.

С этими стереотипами нам труднее всего.

Мы накрепко усвоили, что «лидер – это успех», «лидер – это сила», «лидер во всем первый», «лидер действует рационально».

И нам трудно примирить с этим образом другие, относительно новые понятия. Трудно усвоить, что лидеру нужна эмпатия, а эмоции не мешают работе, а помогают – если их правильно «приготовить».

Когда люди слышат о них, они – нередко – скептически улыбаются: как это согласуется с представлениями о настоящем лидере – волевом, авторитетном «мачо»?

Именно в силу господства какого-то одного кластера представлений о лидерстве людям трудно принять тот факт, что лидер может проявлять и принципиально иные качества.

Однако это происходит. И на практике мы видим, что «стереотипных лидеров» не бывает вообще.