– Тогда зачем ты здесь, если тебя это не устраивает? Ты что, не фанат Павлецкого?

– Я ценю Павлецкого как творческую единицу, – осторожно ответил он. – А здесь я скорее за общением.

– Ты Тимура подразумеваешь или Алену?

– Господи, ты опять ревнуешь! – Он резко поднялся с кресла и прошелся до подоконника, чтобы выглянуть в окно. Или просто спрятаться от моего взора. – Я с ней расстался еще в прошлом году!

Я знала, что должна что-то сказать, но я не могла. Легкие сжались в маленький комок, запрещая мне дышать. «Опять ревнуешь». У них все-таки были отношения! Возможно, именно он, Саша, обозначенный в списке контактов как «Зая», вытащил мою сестру из постели посреди ночи, чтобы увезти на какое-то кладбище! Но что произошло потом? Ведь он не выглядит удивленным моей живучести. Стало быть, не знает, что Элла пропала, и следовательно, не имеет к этому никакого отношения. Но мне надо было сразу подумать об их связи, как только я его увидела – еще дома, на фотографии. Элла всегда судила людей по внешности. Она, в отличие от меня, эстет и стопроцентный визуал. Все парни, что у нее были (из тех, кого знала я), обладали весьма привлекательным лицом и чаще всего спортивной фигурой.

Он так и стоял ко мне спиной. Пользуясь тем, что он меня не видит, я прикрыла глаза, пытаясь отдышаться. Спокойно. У Эллы были отношения с этим типом. И что? Поздравь себя с прорывом в расследовании.

М-да, вот только любовник Эллы – это первый человек, который сумеет меня раскусить. Может, у них все-таки ничего не было? Так, легкий флирт…

Когда Саша отвернулся от окна, за которым медленно плыла черная ночь, я уже полностью пришла в себя и сразу же полезла в карман.

– Вот что мне сунули в рюкзак, – сказала я, протягивая ему лист, когда он вернулся к креслу. – Не успела я переступить порог этого прекрасного дома.

Саша взял у меня бумажку и развернул.

– «Уходи, не то хуже будет», отлично…

– А потом ты ловишь меня возле бани и говоришь примерно то же самое…

– Да не говорил я такого! Я просто не думал, что после… Впрочем, не важно, – отмахнулся он. А зря, мне очень хотелось узнать, что последует за «после», извиняюсь за тавтологию. – В тебе нет ни стыда ни совести, это всем давно известно.

Злость и смущение вспыхнули во мне одномоментно. Я знаю, что говорил он не обо мне, но почему-то стало так обидно, словно оскорбляли конкретно меня, а не Эллу. Или мне было обидно за сестру? Все-таки мы всегда стремимся выгораживать своих близких, даже когда они объективно не самые идеальные люди.

– А в тебе, стало быть, есть, да? – прорычала я в ответ. – И тот, кто шлет мне эти записки, пытаясь напугать, тоже преисполнен совести, да?

Он медленно опустился в кресло, не сводя с моего горящего яростью лица своего внимательного, изучающего взгляда, и тихо молвил:

– Кто ты такая на самом деле?

Кровь тут же отлила от моего лица. Если до этого – я была уверена – оно полыхало ярким румянцем, то сейчас я, наверно, была бледна как полотно. Или как этот самый лист в его руке с обратной стороны. Белее не придумаешь.

Он понял, что я не Элла! Что же делать?!..

– В смысле? – тихо спросила я, стараясь не выдавать волнения, обуявшего мою грудь.

– Я имею в виду, что ты ведешь себя странно сегодня, – ответил он уже другим тоном – обыденным.

– Ты же хотел, чтобы я изменилась, – выкрутилась я, вспомнив его собственную фразу.

Но он уже не следил за мной взором, а изучал записку более тщательно. Оказалось, что это просто была шутка. Как во всех этих сериалах – «Кто ты такая и что ты сделала с моей сестрой?» Или: «Верни мне моего брата, перевертыш!» Последнюю реплику я, скорее всего, слышала в «Сверхъестественном». Но это не точно. Короче, просто расхожая фраза. Мне надо вести себя спокойнее, я своей бурной реакцией себя выдаю. На воре и шапка горит, как известно.