«Все-таки замечательно, что королева никогда не гостит во дворцах подолгу, – тоскливо думала девушка к концу завтрака, растянувшегося на добрый час. – Вот и сегодня ненавязчиво напомнила сыну, что ее ждут в столице дела и назначенные аудиенции и пора определиться с выбором фаворитки». Кандирд согласно кивнул ей, но едва заметно поморщился, словно внезапно раскусил кислую ягодку, и перевел разговор на погоду.

Наконец королева соизволила подняться из-за стола, объявив, что завтрак окончен, и, устремив взгляд на Иллиру, предложила той проводить ее величество до гостиной.

Возражать в таких случаях было не принято, да девушка и не собиралась возражать. Судя по взглядам, которые иногда останавливал на необычайно молчаливом баронете Кандирд, принц наконец догадался о том, что девушка предполагала с самого первого момента знакомства с королевой.

– Вы получили мое письмо? – едва войдя в гостиную, где, кроме них и воспитанницы, притащившей с собой корзинку с вышиванием, никого не было, спросила королева.

– Да, ваше величество.

– И никому его не показывали?

– Увы, ваше величество, показывала. Его высочеству.

– И где же вы умудрились найти его в такую рань? – съязвила недовольная таким ответом королева.

– Это он меня заметил, когда я договаривалась с плотником насчет ящиков для корреспонденции.

– И он сразу потребовал у вас письмо? – Голос ее величества истекал сарказмом.

– Нет, сначала он потребовал у меня клятву, служить только ему и не передавать никому ни бумаг, ни сведений, касающихся лично его высочества. И не присягать никому, кроме него.

– Вот как, – королева села в кресло, задумчиво побарабанила ногтями по подлокотнику. – И вам неизвестно, кто подал ему такую замечательную идею?!

– Известно, ваше величество, но клятва…

– А можно узнать, чем вам не понравились присланные мною платья? – резко сменила тему разговора королева.

– Всем понравились, – твердо сообщила сеньорита секретарь, – а шафранное – просто прелесть. Мне невыразимо жаль, что портниха его ушила по моей фигуре, вряд ли оно теперь кому-то подойдет.

– Даже так? – озадаченно приподняла бровь ее величество. – Полагаю… тут тоже есть какая-то клятва?

– Вы угадали, ваше величество, самая главная, – с милой улыбкой призналась Иллира.

– А нельзя про нее… поподробнее?

– Все очень просто, – девушка смотрела чуть виновато, – я дала себе слово, если мне удастся избежать участи фаворитки и найти работу по душе, больше никогда не надевать одежды, которую выбрала или оплатила не я сама.

– И значит, даже денег на покупку нового платья вы ни у кого не возьмете?!

– Я уже взяла… у мажордома в счет жалованья и заказала портнихе два платья.

– В том же стиле, что и этот наряд? – осведомилась королева, рассматривая очень простую темную юбку из плотного полотна и светло-серую поплиновую блузку, с длинными рукавами, маленьким воротничком под горло и строгим рядком обтянутых темной саржей пуговок.

– Нет, ваше величество, они будут немного скромнее… я собираюсь носить их на работу.

– А где вы жили до того, как переехали в дом тетушки?

– В приюте для знатных девочек-сирот Лидвийского монастыря, – девушка кротко опустила ресницы, чтоб не выдать насмешливый блеск, вряд ли за эти часы королеве не добыли о ней самых точных сведений.

– Вы уже открывали уэллин? – Разговор с ее величеством все больше начинал походить на изощренный допрос, но у Иллиры был свой, очень простой, метод ведения таких разговоров, отвечать очень кратко, по существу и по возможности только чистую правду, тогда вероятность запутаться или оговориться сведется к минимуму.