Сегодня я также секретарь заседания. По факту: протоколист, хронометрист, переводчик с адвокатского на русский, а зачастую и буфер между чужими амбициями и законом.

Все еще злюсь из-за поведения адвоката ответчика.

Несмотря на опыт общения с самыми разными людьми, я позволила себе больше эмоций, чем хотелось. Не вслух, но внутри — да. Савелий Андреевич умеет раздражать даже тех, кто умеет не раздражаться, и это может стать проблемой для меня, претендующей на пост судьи.

Понимаю иронию Дождикова. Илья, видимо, уже прошел проверку Исхакова, и ему это тоже не понравилось.

Он будет провоцировать. Мы справимся.

09:15.
Я открываю процесс и слегка улыбаюсь. В деле — все как мы любим. Государственное предприятие, у юриста которого на лице написано: «Мы милые, но душу вам вывернем». Частная компания, адвокат которой уверен, что зал суда — его персональная сцена.

Наряжался, готовился.

Сам спор на десятки миллиардов, а стороны до сих пор не согласовали опись имущества. И самое главное: в глубине души они надеются, что именно сегодня что-то решится.

Как мило.

09:16.
Савенко кивает мне:

— Начинаем. Кто у нас истец?

Першикова, юрист «ГрандРазвития», поднимается. У нее строгий костюм, тонкая папка и голос, как будто она лично подписывала Конституцию.

— Уважаемый суд, наш иск касается расторжения соглашения с ООО «ОливСтрой» в связи с многочисленными нарушениями. Денежные средства были распределены непрозрачно…

Я сижу и записываю в протокол. В голове рисую галочки: нарушили сроки, провели «оплату за консультации» через офшоры.

Вывод средств: м-м… предположительно.

Удачи, адвокат. Не будем поминать лихом.

09:26.
Встает Исхаков С. А.

Надо отдать должное — вставать он умеет. Прямо, спокойно, с таким видом, будто сейчас не офшор защищает, а вручает Нобелевскую по экономике.

Я вслушиваюсь и даже задерживаю дыхание.

— Уважаемый суд. Мы категорически не согласны с позицией истца.

Классика. Я почти разочарованно улыбаюсь. Исхаков отзеркаливает и продолжает:

— Наши действия соответствовали заключенному инвестиционному соглашению... Бюджет проекта утверждался обеими сторонами... Более того, мой клиент самостоятельно профинансировал работы в период, когда «ГрандРазвитие» не обеспечило выполнение предусмотренных условий, а именно не предоставило инфраструктурные допуски...

Автоматически перевожу:
«Мы тратили, как хотели, потому что вы лили воду и тянули с разрешениями».
Что ж. Приходится признать — умно.

А главное, труднодоказуемо.

— Также просим приобщить к материалам дела расшифровку аудиозаписи, сделанной в июне 20ХХ года на встрече представителей сторон, где зафиксирована договоренность о распределении обязанностей.

09:31.
Я вздыхаю. Аудиозапись. Господи, ну хоть не флешка на резинке, как в прошлый раз!

Савенко смотрит на меня. Киваю — записала.
Першикова подскакивает с места и шипит, как чайник:

— Ходатайствуем об исключении данной аудиозаписи! Не представлено согласие участников! Запись получена с нарушением закона!

Ну, понеслась.
Исхаков парирует невозмутимо:
— Уважаемый суд, мы прилагаем расшифровку, а не запись. Используем ее не как доказательство, а как источник анализа обстоятельств.

Голос у Савенко ровный, но в глазах — легкое раздражение:
— Решение по приобщению — в совещательной. Пока не приобщаю.

Я записываю. Исхаков косится в мою сторону.
В ответ я поднимаю бровь: да-да, представьте себе, не прокатило.
Он почти незаметно улыбается, и я хмурюсь.

Ему что, нравится, когда его стопорят? Или он что-то задумал?

Напряжение усиливается. Заседание длится менее получаса.