– Вставай, – приказала Вера, – чего валяешься на полу?

– Ноги разъезжаются, – призналась я, с опаской поглядывая на Джульетту, – а чем она питается?

– Человечиной, – спокойно ответила Вера.

Ирка завизжала и унеслась в глубь дома, я попыталась отползти в сторону прихожей, но колени и локти скользили на плитке.

– Хватит идиотничать, – обозлилась Вера, – ладно домработница, темная и, между прочим, ленивая баба! Сказано ей было – мой за Джулей пол! Ходи с тряпкой, иначе каток будет! Так нет! Не выполнила приказа! Но ты! Человек с высшим образованием! Неужели не знаешь, что брюхоногие едят растения?

– Меня учили иностранным языкам, а не зоологии, – попыталась оправдаться я, – и «брюхоногих» до сих пор я встречала лишь в ресторане, запеченными.

Джуля чавкнула и в одно мгновение втянулась в домик!

– Эй, поосторожней с выражениями! – засверкала глазами Вера. – Она все понимает! Нечего вспоминать при ней, сколько ты ее родственников схомякала!

Я привалилась спиной к посудомойке, а Вера принялась с жаром рассказывать о Джульетте.

Человечество с незапамятных времен приручило животных. Сначала эти отношения носили чисто функциональный характер. Лошади, слоны, верблюды таскали тяжести и перевозили людей; коровы, козы, куры, утки, свиньи обеспечивали их едой; собаки сторожили имущество и пасли стада; кошки ловили мышей; голуби доставляли почту… Но мало-помалу ситуация изменилась, звери стали членами семей. В особенности обнаглели кошки, они сейчас искренне полагают, будто основная задача человека – это обеспечивать им, кискам, комфортное существование. Кролик из добычи превратился в приятеля, и объясните мне, зачем держать в квартире хомяка? Ну какой от него прок? Ни молока, ни мяса от грызуна не дождаться. Так почему мы любим юрких зверьков?

В девяностых годах двадцатого века в Россию пришла мода на экзотов. Сначала светским продвинутым людям предписывалось иметь при себе йоркширского терьера или «голую» кошку, потом появились совсем уж невероятные твари: крокодилы, гепарды, пантеры, слоны. Однажды я ехала по пресловутому Рублево-Успенскому шоссе и чуть не врезалась в рекламный щит. Над одним из высоченных кирпичных заборов маячила на длинной шее голова жирафа.

Правда, очень скоро модники сообразили, что содержать какого-нибудь леопарда дорого и опасно, и они переключились на тараканов, мини-свинок, карликовых лошадок и черепашек всех мастей. И вот теперь дело дошло до улиток!

– Их родина Африка, – вдохновенно вещала Верка, потом она смутилась, – а может, Австралия, – задумчиво сказала она. – В общем, откуда-то оттуда!

– Африка далеко от Австралии, – пискнула я.

– Правда? – изумилась Вера. – Впрочем, охотно верю, у меня географический кретинизм, – ну это не важно. Порода называется «Гигантская какао-улитка».

– Ты ничего не путаешь? – подала я голос.

– Ну… нет… вроде какао-улитка или шоколадная. Нет, нет, ромовая! Точно. Большой ромовый слизень. Слушай, чего ты ко мне привязалась? Как называется, откуда привезли?! Из-за границы! В России такое не водится! Их в Москве всего две особи – Джульетта и Ромео. У меня девочка, а у другого человека мальчик. Мы их свели. Это теперь мое хобби, разведение здоровенных улиток. Супер?

– Суперее и быть не может, – цепляясь за посудомоечную машину, ответила я, – а как они размножаются? Яйца откладывают?

Верка призадумалась.

– Хрен их знает! Но раз есть деление на мужчин и женщин, то, сама понимаешь, хи-хи-хи! Ты мне рада?

Я постаралась изобразить на лице самую счастливую улыбку, хотя на язык просился вопрос: почему ты решила жить в Ложкине, ведь в Подмосковье у тебя пустует здоровенный дом?