– Я спасу ей жизнь, Макс. Ты видел, в каких условиях она живет? Разве их убогая двушка подходит для этой голубоглазой принцессы? Я открою для нее новый мир и сделаю так, что ей в нем понравится. А ты слюнки вытри. Этой девочкой я делиться не стану! Даже с тобой, брат.

Меня коробит это слово из его рта. И где бы он был, не подними я его службу безопасности на другой уровень? Да его бы раскатали местные киты. Но это Зарецкий. Мой дядька был пафосным придурком и этот туда же. Но надо отдать должное Владу. Он, в отличии от своего отца, и правда многого достиг.

– Как у тебя с Ниной? – Влад разливает по стаканам виски, чтобы отметить успешную сделку.

– Я просил тебя не касаться этой темы?! – грохаю стаканом об стол так, что дорогой алкоголь кривыми кляксами разлетается по деревянной поверхности.

– Да перестань, Макс. У меня есть шикарный юрист, я могу помочь, – не отстает он.

– Будь добр, не присылай мне приглашение на свою свадьбу, – сворачиваю разговор. – Я не хочу в этом участвовать.

Так и не выпив с братом, собираюсь покинуть его кабинет. Сгребаю со стола ключи от своей машины, засовываю в задний карман джинсов мобильник.

– Майор Воскресенский, – кривится в усмешке Зарецкий. – Моей будущей жене понадобится хорошая охрана. Такую девочку нельзя оставлять без присмотра.

– Я давно этим не занимаюсь. У меня другая специализация, – напоминаю ему.

– Макс, ну хорош. Ты чего взъелся? Кому я еще доверю такой личный вопрос?

– А кому ты доверял все эти годы, пока не нашел меня? М?

Влад начинает откровенно бесить.

– Никому так, как тебе. Максим… – корчит тоскливую гримасу, но брату совершенно не идет это кривляние.

– Ты паршивый актер, а я работаю с Эмилем Альзаро, – перебил этого позёра.

Сложил руки на груди. Даже интересно стало, что он сейчас ляпнет.

– Это же не навсегда. У Эмиля там целая банда, а у меня для столь деликатной работы есть только ты. Это ведь очень личное, Воскресенский. Я в долгу не останусь.

Макс

Дать бы ему в морду за это «личное»! Но мне ли учить Влада? Мои единственные серьезные отношения рассыпались в пыль.

Через полчаса я уже стою у до боли знакомого дома.

«Сейчас будет орать», – усмехаюсь сам себе.

Только мне давно наплевать на это. Я не к ней прихожу. Нина, кроме злости и раздражения, не вызывает ровным счетом ни-че-го!

Поднимаюсь на этаж. Можно охренеть в конец и открыть эту дверь своим ключом, но я зажимаю кнопку дверного звонка и не отпускаю до тех пор, пока не щелкнул замок.

– Ты?! – шипит бывшая.

Отодвигаю ее в сторону, прохожу в светлую прихожую. Здесь ничего не меняется уже лет десять, и въевшийся в стены запах задевает то человеческое, что еще не умерло во мне.

– Убирайся! – в меня летит тяжелая ваза.

Отступаю на пару шагов и крупные осколки рассыпаются под ногами. Поднимаю один, зло сжимаю в кулак. Толстое стекло острым краем впивается в кожу, режет до крови, и алые капли одна за другой падают на пол.

– Воскресенский, уходи. Я не отдам тебе сына! И видеться вам ни к чему. Тебя не было в его жизни! Ты забыл? Звездочки на погонах важнее семьи. Я даже рада, что тебя поперли со службы!

– Я сам ушел, – роняю окровавленный осколок, прохожу на кухню, выдвигаю табурет из-под небольшого прямоугольного стола, стоящего у стены. Сажусь, упираюсь затылком в стену. Ладонь саднит в месте пореза, но я не обращаю внимание. Так, слегка раздражающий фактор.

– Мне плевать, Макс! Я любила тебя, родила тебе сына, ждала с твоих долбанных выездов, сборов, дежурств. А ты… да тебе было совершенно насрать на нас!

– Угу, – кривлюсь в злой усмешке. – Помню я, как ты меня ждала, и кто грел твою постель, пока я был на заданиях. Давай опустим взаимные упреки, Нина. Я не ругаться приехал. Я хочу видеть Демьяна.