– А я тебе говорю: ещё как может. – возражает Румынский. – Вот, не было печали… У нас по области это уже третий случай. Граждане паникуют, снова, говорят, маньяк нарисовался. Меня уже натянули, как Тузик грелку.

Его опечаленный тон мне как бальзам на душу. Радует и исцеляет. И я зову бывшего мужа:

– Власов, ну раз товарищ полковник так настаивает, может, ну его, это дело?

– Гель, настаивает он или нет, нужно убедиться. С нас же потом три шкуры спустят, если мы свой труп соседнему району отдадим.

И то правда!

Я тяжело вздыхаю, стараясь не смотреть на Григория, которому нет абсолютно никакого дела до меня. Впрочем, и красный плащ его особо не занимает.

Мой бывший любовник буравит взглядом Власова, пока тот и так и эдак крутит в руках телефон.

– Твою мать! – наконец изрекает он, и я удовлетворённо улыбаюсь.

Власова разве что и расстраивает, так это отсутствие приличного дела. А нет тела, как известно, нет дела… Но я вот, напротив, довольна таким раскладом. Если Румынский говорит правду, то нам на районе маньяк ни к чему.

– Убедился? – усмехается Румынский.

– Граница районов тут. – говорит ему Власов.

– Я тебе так и сказал, – напоминает полковник.

– Ты не понял, – отмахивается Ярослав. Он подходит к красному плащу и устраивает телефон в центре спины погибшей. – Она не где-то там, в лесу. Она прямо тут.

Румынский подходит к Власову, бесцеремонно отпихивает того в сторону и наклоняется, изучая светящийся экранчик.

И даже я – даже несмотря на чавкающую жижу под ногами! – спрыгиваю с кочки, разминаю затёкшие ноги и подхожу к телу.

На экране карта местности с нанесёнными на неё разметками территориальных границ и синим маячком, обозначающем местоположение нас на карте. Чётко на одной из тоненьких линий.

Я издаю смешок. Такое я видела только в кино. Ну не может же такого быть на самом деле..!

Наплевав на грязь, усаживаюсь на корточки и недоверчиво провожу пальцами по экрану, приближая синюю точку.

– Да быть такого не может! – раздосадованно говорю, скорее, сама себе. Этого просто не может быть!

Не зря мне с самого начала не понравилось это дело! А теперь ещё и выясняется, что до конца расследования мне придётся частенько созерцать ненавистную рожу Григория Феликсовича Румынского!

Ведь умник, который затеял с нами поиграть, оставил первую подсказку ровно на границе соседствующих районов.

Путь обратно до трассы, где нас ожидает дальнобойщик, мы проделываем гуськом. Я буравлю взглядом спину Румынского, пока Власов не нагоняет меня, закидывая руку мне на плечи.

– Как ты, Гель? – тихо спрашивает он.

– Лучше всех, – шиплю в ответ. – Мало того, что испоганила свои лучшие полусапожки, так ещё и лицезри теперь этого гражданина до конца расследования!

Этот гражданин, словно почуяв, что речь зашла о нём, оборачивается, бросая быстрый взгляд на наши с бывшим объятия и довольно скалится:

– Смотрю, чета Власовых снова продуктивно использует рабочее время?

– Смотрю, тебе зубы давно не пересчитывали? – в тон ему отвечает Власов. Румынский хмурится, касаясь челюсти, и я с подозрением кошусь на Ярика. – Так я тебе быстро организую, товарищ полковник!

– Ты говори, да не заговаривайся! – гаркает Гриша, но обороты сбавляет.

– Значит, так, Гель, – тихо продолжает Власов. – Если этот гад тебя будет задирать или обидеть вздумает, доложишь мне.

– Я уже большая девочка, Власов. – закатываю глаза. – Самостоятельная. Могу сама о себе позаботиться.

– А я тебе, самостоятельная моя, сейчас не как бывший муж и лучший друг говорю, а как твой старший по званию и начальник. И все эти свои