Он остановился всего на пару секунд, задержав взгляд на двух папках, лежавших посередине стола. На первой, довольно толстой, надпись золотыми буквами – «На подпись», на второй папке, потоньше, – «Для ознакомления. Входящие письма». Пельше иногда после обеда любил почитал письма, отобранные для него старшим референтом, самые интересные, занимательные. Серьезной информации письма не содержали, так, разная мелочовка: пьянство в низовых партийных организациях, альковные похождения коммунистов, бракоразводные процессы, бытовые скандалы и прочее в таком жанре. Почту подбирали так, чтобы не рвать сердце старику серьезными делами, не портить ему настроения, а проблемы партии уменьшить, насколько это вообще возможно, свести все к бытовому пьянству или разладам в семьях.

Бестужев уже сделал первый шаг к дверям, но остановился, отметив про себя, что сам накануне вечером просматривал папку с входящими письмами и, если не изменяет память, в ней были всего четыре письмеца, перепечатанных на машинке, чтобы старику было легче читать, а сейчас эта же тоненькая папка вдруг растолстела вдвое. Бестужев не любил задерживаться в этом кабинете, если его хозяина не было, но сейчас взяло верх любопытство.

Он подошел к столу, придвинул и раскрыл папку. Действительно, сверху четыре пустяковых письмеца, которые выбрал Бестужев, а снизу некий документ, который раньше не попадался на глаза. На нем не было сопроводительного паспорта, картонного прямоугольника с номером регистрации и другими реквизитами. Значит, это сочинение каким-то образом миновало канцелярию. Он прочитал первые строки, пробежал взглядом страницу, – стараясь понять содержание. И будто огнем обожгло. Подписи под письмом не было, в конце, на десятой странице аноним написал, что не подписывается по понятным причинам. Бестужев вынул машинописные листки из папки, оставив на месте те четыре письма.

Оказавшись в приемной, он отметил, что секретарша не появилась. Вернувшись к себе, трижды прочитал анонимку и стал ходить от стены к стене, стараясь успокоиться и собраться с мыслями. За прожитые сорок пять лет, двенадцать из которых отданы бумажной работе в аппарате ЦК КПСС партии и Комитете партийного контроля, было несколько случаев, скорее комичных, когда сотрудники, в основном технические работники, как-то исхитрялись и подсовывали в папки с серьезными бумагами свои нелепые сочинения, разные кляузы о сослуживцах или о дачных делах.

Тут совсем другое. Язык письма был сжатым и сухим, без прилагательных и восклицательных знаков. Если верить написанному, государственные ценности, изделия известных ювелирных домов царской России, золото в монетах, драгоценные камни, изымают из Гохрана, вывозят за границу, сначала в Европу, безвозмездно передают в частные фирмы, а затем отправляют в Америку. Там ценности продают, как правило, мелкими партиями по заниженной цене, местным ювелирным фирмам или частным лицам, проще говоря – кому попало, лишь бы выручить валюту.

Учет и контроль отсутствуют, фактически деньги уходят как вода в песок, не поймешь кому, не поймешь куда, были случаи пропажи значительных денежных сумм, валюту разворовывали лица, имевшие к ней доступ. Все это мародерство прикрывают необходимостью помощи левым силам и лицам, связанным с борьбой чернокожего населения за гражданские права. Другая часть денег уходит, якобы, на оперативные нужды, – надо понимать, агентов разведки, действующих на территории Соединенных Штатов.

Были приведены примеры, когда ценные ювелирные изделия были проданы разным проходимцам за сущие копейки, выручка передана левым активистам, которые ее потратили на личные нужды. Таких примеров автор письма обещал привести великое множество в том случае, если КПК начнет проверку изложенных фактов.